А потом в жизни Лианы появились малыши. Малыши-беженцы, к которым она ездила каждый месяц. Многие из них остались сиротами, поэтому девушка их искренне и трепетно любила. Уж в этой толпе веселых галдящих созданий прикосновения играли едва ли не самую главную роль. Лиана привыкла поглаживанием показывать нежность, объятьями радость и поддержку. Это у нее в крови!
И вот теперь она должна срочно прекратить это делать, хотя всё сердце тянется к этому побитому жизнью мальчишке, словно к побратиму, которому срочно нужно помочь.
С жутким стыдом подняв взгляд, девушка произнесла:
- Извини! Я обещала тебя не трогать, но снова и снова нарушаю свои обещания. Мне очень стыдно…
Энджел смутился.
- Я… я не сержусь, - проговорил он, запинаясь, - просто… эти прикосновения…
- Не надо, не объясняй, - с жаром прервала его Лиана. – Не важно, что заставляет тебя так реагировать! Это уже всё в прошлом. Я верю, что однажды смогу держать тебя за руку свободно и легко, но сейчас ОЧЕНЬ буду стараться не прикасаться к тебе больше!
Она выпалила эту тираду с таким блеском в глазах, что Энджел засмотрелся. Его сердце застучало сильнее, в душе разлилась странное, но приятное чувство… восхищения.
Она удивительная… - подумал он. – Ее душа чиста и широка, как Океан Согласия…
Стоп! Что такое Океан Согласия?
Перед глазами вспыхнула картинка величественных волн, накатывающих на берег под светом двух лун.
Это... воспоминания?
Как ему хотелось ухватить их и не отпускать, пока не размотается весь кубок погребенного внутри прошлого. Что там еще? Что он может вспомнить дальше? Горы? Леса? Города? Родных, наконец???
Энджел так глубоко погрузился в себя, что перестал реагировать на аккуратные вопросы Лианы.
Девушка выдохнула и тоскливо посмотрела в прекрасное и удивительно одухотворённое лицо своего нового друга.
Она немного лукавила, когда говорила, что однажды сможет к нему прикасаться. Не сможет, потому что скоро он исчезнет из ее жизни навсегда. Она отведет его в лагерь беженцев, где ему дадут всё необходимое для жизни, а потом вообще отправят в любую точку Ишира, куда он только захочет. Сейчас для всех сайганцев действует очень мощная программа поддержки от правительства. Для сатуирцев в своё время никто нечего подобного не делал. Их разогнали по Иширу, как стаю бродячих собак, и никому не было никакого дела до судеб этих несчастных.
Выдохнула.
Ладно, хватит о грустном.
Если позволять себе грустить, то не останется сил жить…
***
Энджел едва не выпустил наружу своего жуткого зверя. Каждое прикосновение Лианы заставляло его вздрагивать и… желать. Желать еще и еще этих прикосновений, словно внутри него сидел ненасытный монстр.
Стало противно. Пришлось опустить глаза, чтобы не выдать той бури чувств, что бушевала в груди.
Что с ним такое? Что ОН такое???
Почему-то мальчишке казалось, что таким он был не всегда...
На мягкий матрац Энджел укладывался с легкой опаской. Не привык к такому. Но ощущения ему понравились, и он, изморенный многочисленными злоключениями, мгновенно уснул.
Снилось ему что-то тяжелое, но конкретных образов парень ухватить не смог. Только мука, страх, отчаяние, а потом и апатия владели его естеством по очереди.
Настойчивый звон заставил его проснуться и резко присесть.
С соседней кровати с трудом поднялась Лиана. Ее темные волосы были забавно всколочены, глаза не желали открываться. Она начала что-то неразборчиво бормотать, а потом с трудом поплелась в ванную комнату.
