Луиза написала короткое сообщение, что с мамой все в порядке. На просьбы позвонить или хоть как-то связаться с отцом ей жестко отказали.
Маша сидела в своей комнате и сверлила взглядом стену. Она, словно нашкодивший ребенок, находилась под домашним арестом.
Тихая мелодия оторвала ее от увлекательного времяпровождения.
— Хей, Ри! Как дела, детка? — весело хихикала Алисия.
— Привет, Лиска, — тихо ответила Миша и шмыгнула носом.
— Эй, ты что, плачешь? Что случилось?!
— Алис… я… я не знаю, что делать, — дала волю чувствам девушка. Тихо всхлипывая, она рассказала подруге о случившемся.
Алисия внимательно ее слушала. Не перебивала и пыталась успокоить, когда Ри совсем терялась в рыданиях.
— Все будет хорошо! — уверенно убеждала ее подруга. — Ты видела этого Уильямса?
— Нет! Я знать не знаю, кто он!
— Понятно, — задумчиво ответила Лиса. — Как, говоришь, полное имя?
— Сэмуэль Уильямс, — шмыгнула носом Маша. — Зачем тебе? Я ничего не нашла на него. Стандартная информация.
— Я не в интернете буду искать. Вернее, не я, — загадочно сказала Алисия.
— Что ты задумала? Это хоть не опасно? Лиса, не нужно…
— Ри! — перебила та подругу, — Во-первых, успокойся. Во-вторых, я не так глупа, как ты думаешь.
— Я никогда не думала, что ты глупая, — обиженно буркнула Мария.
— Верь мне. Найдем что-то на этого Уильямса.
— Спасибо, дорогая, — тихо поблагодарила Ри и взорвалась новой волной слез.
Рано утром вернулся отец. Маша чуть не задушила старика в крепких объятиях.
— Папочка! Папочка! — как маленькая, повторяла она.
Отец еле сдерживался сам. Но все же обронил скупую слезу при виде бледной дочери.
— Ты ела? — тепло, по-отцовски спросил Семен Эдуардович.
Он прекрасно знал, что в стрессовых ситуациях Маша, как и ее мама, прекращала есть, плохо спала. Превращалась в ходячее привидение, такое же бледное и безжизненное.
— Да, — ответила она слишком быстро, отчего Демидов заподозрил неладное.
— Врешь.
— Вру, — не видела смысла оправдываться Маша.
— Мария…
— Я тебя ждала! Ты видел маму? Как она? — быстро сменила тему.
— Нет, — виновато опустил голову мужчина. Маша видела, насколько ему сложно говорить. В глазах опять появились слезы. — Но врач сказал, что ее состояние стабилизировалось, — немного позитивнее добавил Семен Эдуардович.
Ели молча. Маша нехотя ковырялась в салате, но, чтобы не расстраивать отца, заставляла себя есть.
Семен Эдуардович о чем-то думал. Хмурил брови, тер переносицу. Маша долго думала, спрашивать ли его про их ситуацию, но отец, словно прочитав ее мысли, начал первый.
— Маш, прости, что так вышло, — виновато посмотрел на дочку Демидов.
— Пап, ты чего? — удивилась такому откровению девушка.
— Ты пойми, это все, — очертил он в воздухе круг, указывая на все, что их окружало, — уже не наше.
— Как?
— Я лишился всего. Компании, всех денег. У нас больше ничего нет. Прости, доча.
От шока и горькой правды у Маши разболелась голова. Глядя на отца, девушка с трудом воспринимала реальность.
Они лишились всего. Они теперь никто. Хотя нет, о них знают все. Их позор станет самой обсуждаемой новостью в Лондоне.
— А как же… — запнулась Маша. Она не знала, о чем спрашивать. О доме? Машинах? Одежде? Маме?
Мама! Как теперь оплачивать лечение?
Девушка сделала пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Шмотки и туфли ее интересовали меньше всего. Да, обидно, но мамино здоровье важнее всяких брендов. Мама часто подшучивала над Машей, упрекала ее в мажорности. Но сейчас девушка четко понимала, что самое главное в ее жизни – это семья.
