Янка яро бьется в моих руках, а затем… млеет? На поцелуй не отвечает, но ее сопротивления становятся вялыми, постепенно и вовсе стихают. Нихера не осознаю что делаю, но руки сами тянутся к девичьим сиськам, сминая их вместе с розовой тонкой тканью. Чувствую под пальцами твердые соски и в моих яйцах происходят кульбиты. Пульс растет, растет, растет… Вместе с моим членом. Хотя ему расти уже некуда…
В этот момент Яна будто приходит в себя. Толкает руками меня в плечи и я, сбитый с толку, делаю шаг назад. Отступаю.
— Пошел вон отсюда— шипит бешенная кошка, тыча указательным пальцем на дверь, и я реально с радостью покидаю ее комнату. Сейчас мне и правда лучше испариться. Какого хера вытворяю? Не пойму. Одно мечтать о Янкиных сиськах, а другое — реально к ним прикасаться!
А что если родители решат расписаться? И стерва станет моей родственницей? Я буду трахать собственную сеструху?
Ком подступает к горлу. Но это не обида. Это рвотный рефлекс. Меня чуть не выворачивает от мысли поиметь собственную сестру. Хотя какая она мне нахрен сестра? Она мне никто. При любых раскладах. И так будет всегда.
10. Глава 10
Илья
Просыпаюсь от режущего уши шума. Кто-то на кухне гремит посудой. Да так, что весь дом содрогается. Какого хрена? Выходной ж, вашу мать, день!
Я ужасно не выспался. Пол ночи не мог сомкнуть глаз, осознавая что за стеной спит охуенно сексуальная стерва. И я ее лапал.
Закрываю голову подушкой, пытаясь защитить свои уши от этого раздражающего скрежета. Но он проникает под кожу, дергая как струны мои натянутые нервы. Да сука!
Гневно вскакиваю с постели и иду убивать того, кто так жестко оступился с самого утра. Домработница по воскресеньям выходная. Выходит, это кто-то из новосельцев. Неужто мачеха решила приготовить воскресный семейный завтрак? Кто бы там ни был, разнесу в пух и прах.
В одних пижамных штанах босиком шлепаю на кухню. Иду уже не на противный звук, а на запах вкусно пахнущей еды. Первое что бросается в глаза — бесова кукла в своей блядской пижаме. Майка из тонюсенькой ткани и мини шорты. Такие мини, что я вижу полушария ее аппетитной задницы. Стоит у раковины, спиной ко мне, и шкрябает сковородку, пытаясь ее отмыть.
На столе стоит тарелка с приготовленным омлетом и овощами. Какая Яночка молодец, готовить умеет. Так умеет, аж сковороду испортила. Криворучка, бля. Небось и омлет пересолила. Пальцами отщипываю кусок и кладу в рот. Черт, вкусно. И соли в меру. Вроде и омлет как омлет, но Янка добавила туда какую-то специю, отчего вкус становится необычным.
Единственное что хочется спросить, почему приготовила только одну порцию? А как же я? Чуть ли не бью себя по лбу от озарения, что эта порция и есть для меня. Сажусь за стол, беру вилку и начинаю есть. Янка за создаваемым самой собой шумом даже не слышит как я звеню вилкой. И когда она заканчивает совершать водные процедуры сковородке, я уже дожевываю последний огурец. Девчонка разворачивается к столу и, завидев меня над пустой тарелкой, открывает рот.
— Какого черта, придурок? Это был МОЙ завтрак! — шипит бешенная кошка.
— Помой посуду, женщина, — говорю вместо спасибо, отодвигая опустошенную посуду.
Яна вспыхивает гневом, подбегает ко мне и замахивается ладонью над моим плечом, но сцепив зубы сжимает ладонь в кулак, трусит им в воздухе и гневно рычит.
Ой боюсь, боюсь. Бля, я даже не моргнул.
— Драться будем? Знай, я сильнее, — говорю невозмутимо. Но когда перевожу свой взгляд на ее грудь, то вспыхиваю уже я. Руки обладают мышечной памятью. Они все еще помнят, как сминали вчера сочную грудь под тонкой маечкой.
