— Нам Илья помогал, — хвалит мама утырка, который расположился за столом напротив меня. Перевожу на него свой взгляд и вижу, что наглец уставился на меня и любуется. Он же ненавидит меня! Чего он сейчас-то поплыл? Снова придумывает какую-то ересь, дабы пощекотать мои нервишки?
— Чего тебе? — грубо спрашиваю, не выдерживая такого пристального всматривания с его стороны. Так и подавиться недолго.
— Куколка, — как-то неуверенно обращается ко мне Илья, пока родители обсуждают грядущую рабочую неделю. — А давай я за тобой поухаживаю?
— Ты? — искренне удивляюсь. — В чем подвох?
— Ни в чем! Я просто добрый человечек! — отвечает Илья без капли смущения или угрызений совести.
Не дожидаясь моего согласия, он берет щипцами жареную сосиску и кладет мне на тарелку, не сводя с меня глаз.
Я с трудом выдерживаю его взгляд. Это просто какая-то игра в гляделки — кто кого пересмотрит. Хоть мне и не ловко после того как я видела его обнаженным в интимный момент, и даже уже немного больно смотреть, я максимально держусь, чтобы не отвести свой взгляд. Мне кажется с моих глаз сейчас от перенапряжения брызнет кровь, но я твердо решила показать этому засранцу, что ему меня не сломить и не смутить.
— С соусом вкуснее, — привстает Илья с соусницей в руке и тянется к моей тарелке через весь стол. — Вот, — нежно произносит Илья. — Приятного аппетита! — слегка кивает, я бы даже сказала услужливо кланяется.
— Спасибо, — сама не пойму с какой эмоцией отвечаю. Неожиданное дружелюбное поведение Ильи все же сбивает меня с толку.
Мы все еще цапаемся? Нет? У нас перемирие? Нет? Он придумал новую гадость для меня? Нет? Мое напряжение растет.
Неуверенно беру вилку и опускаю свой взгляд в тарелку, в центре которой красуется одинокая сосиска, залитая с одного конца белым соусом. Картина маслом. Мой мозг безошибочно переносит меня в воспоминаниях в ванную, где Илья после рукоблудия очень ярко финиширует.
— Жаль яиц нету, — мягко и невинно шелестит Илья, нежно глядя на меня. — С яйцами вкуснее.
Давлю в себе порыв плеснуть остатки соуса ему в лицо и размазать по наглой роже. Но нет! Мое раздражение и гнев — то, чего он так усердно добивается сейчас — ему не видать. Буду так же играть милую и пушистую зверушку, которой сейчас притворяется Илья. Обезьяна.
Хватаю нож, резким движением протыкаю сосиску вилкой и безжалостно отпиливаю приличный кусок. Обмакиваю его в белую жижу.
— С соусом вкуснее, — повторяю его же слова и стреляю Илье глазками, подмигнув. Кладу сосиску в рот, намеренно выпачкав в соус уголок рта. — М-м-м, — делаю вид, что наслаждаюсь вкусом. Приоткрываю рот, указательным пальцем вытираю соус и облизываю его с причмокиванием, не сводя с Илиьи глаз. — И правда! Безумно вкусно! — щурю глазки.
Илья, сохраняя зрительный контакт, тянется к стакану с водой, подносит его к губам и делает глоток, намеренно проливая воду на футболку.
— Ой, простите, я облился, — говорит не понятно кому, ведь родители за своими разговорами даже не обращают на нас никакого внимания.
Илья стаскивает с себя футболку, красиво играя мышцами, цепляет ее на спинку стула и снова пилит меня взглядом.
Незаметно под столом я натягиваю майку пониже, углубляя зону декольте, привстаю со стула и тянусь к щипцам, которые лежат справа от парня.
— Мне одной сосисочки мало, — также не свожу с Ильи глаз и мне ужасно становится стыдно от этой жутко двусмысленной фразы. Просто хочется сквозь землю провалиться. Я сейчас саму себя унизила. Но Илья, слава богу, не обращает на эту фразу никакого внимания, потому что он всецело поглощен моей грудью. Его мозг сейчас отключен. Не глядя, ловит мою руку за запястье.
