— Лимон там, — указываю на дверь. А сама смотрю на него, пытаясь понять, помнит ли?
Жаль, по его лицу невозможно сказать. Скорее всего, нет. По крайней мере, ничего не выдает тех смущений или волнений, какие бурлят внутри меня. Я опять вижу, как он это делал, склоняясь надо мной, и как его руки задирали мою юбку, пробираясь к...
— Виктория! Все в порядке?
— Ой, да конечно! — краснею.
— Вы какая-то сегодня другая, — заявляет неожиданно.
— Да?
— Мгм...
— Да вроде бы обычная, — сдерживаю желание начать убирать волосы или что-нибудь поправлять в одежде.
— Нет, — смотрит задумчиво. На секунду взгляд задерживается на моих губах, потом резко вниз и тут же в сторону.
Что это было?
— Точно! — щелкает пальцами. — Вы стали меньше ростом!
Ох блин! Напугал.
Отходит на шаг и разглядывает меня с головы до ног.
— Я вчера немного переборщила... с физическими нагрузками... — его глаза внезапно темнеют. И я быстро добавляю, чтобы не подумал что-то не то или не вспомнил, — там, в тренажерном зале, перезанималась, кажется. Икры болят. Поэтому я в этом. — Показываю ногу в веселом босоножке. — Надеюсь, не запрещено?
Качает головой и, как-то резко развернувшись, уходит. Вот и думай, чего это он. Не вспомнил ли? Или просто завершил разговор?
Ставлю чай на поднос и устремляюсь за ним.
В кабинете, как могу быстро, собираю бокалы и пустые бутылки, фантики и недоеденный лимон.
Подхожу к дивану, чтобы собрать, но вдруг чувствую позади крепкое тело. Не вплотную, но довольно близко.
— Ну что вы, Виктория Сергеевна. Я сам.
Берет меня за талию и отодвигает в сторону. А я не могу сопротивляться. Его руки на моем теле заставляют впасть в ступор.
Диван сложен, а я хочу рухнуть на него и порыдать. Все следы нашего ночного эксперимента заметены. Пора бы и забыть. Он вон и не помнит. Точно.
Но могу ли я ему рассказать? Для чего мы его проводили-то? Выяснить про ребенка Александры. Выходит, он вполне может быть отцом! Сердце сжимается от тоски. Я должна ему сказать, но не могу.
Быстренько... То есть не быстренько, конечно, я сегодня априори не могу быть быстренькой, но сваливаю подальше. Всё потом.
Дальше день идет в среднем темпе. Правда, сегодня на удивление много работы, и босс вызывает меня чаще обычного. Диктует распоряжения, приказы. Всё с равнодушным, деловым выражением. Каждый поход к нему дается с трудом. Он еще и настаивает, чтоб садилась, пока диктует. А мне так плохо, кто бы знал.
В итоге в очередной раз перед обедом заявляет:
— Что с вами?
— Ничего, — боже, как стыдно. Скажет, что я жирная корова, которая даже не могла нормально тренироваться.
— Виктория Сергеевна, не злите меня, просто ответьте на вопрос. Почему вы губы кусаете? Каждый раз как приходите сюда.
Да? А я и не заметила.
— Чтобы не заплакать. — Он обескуражен. — Я же вам говорила, перезанималась вчера. Так, сильно и долго качала мышцы, что сегодня не могу ни встать, ни сесть, не заплакав. Вот и приходится терпеть.
Они прикрывает веки и усмехается чему-то своему.
— Вам нужен массаж. Он поможет слегка снять напряжение.
Да кто б мне его сделал?
— Катя тоже так сказала, но сегодня все заняты.
— Тогда сделаю я.
— Нет! — кричу, не подумав. Пульс моментально подскакивает.
— И почему нет, позвольте спросить.
— Еще не хватало, чтоб вы меня раздетой видели.
Смотрит долго и, наконец, произносит:
— После вчерашнего, Виктория, меня уже ничем не удивить. Я видел достаточно.
