— Полянская, ты поёшь или устраиваешь позор мирового масштаба? Кто за тебя тянуть будет? Я? Так песенка не для меньшинств, если что!
Чуть ли не после каждой строки он кричит «Стоп!» и заставляет начинать всё сначала. Я терплю. Выкладываюсь по полной, стараюсь изо всех сил, но Ярослава ничего не устраивает!
— Это, по-твоему, глиссандо, Полянская? — Он раздражённо возводит глаза к потолку. — Ты проскочила две ноты!
— В прошлый раз ты говорил…
— Я прекрасно помню, что говорил! — перебивает Ярослав. — Ты либо скачешь по нотам, либо не вытягиваешь.
— Нет же!
— Заново! Влад, давай только ты. Сразу со второго припева, где Яна должна уходить наверх.
Клавишник кивает и наигрывает мелодию припева. Хорошо подаю голос, плавно иду наверх на последнем слове, но даже не успеваю спуститься к первоначальной ноте. Яр снова хмурится и показывает Владу крест из рук. Синтезатор смолкает, погружая помещение продовольственного склада, переделанного под небольшую студию, в напряжённое молчание.
— Да чтоб я оглох, мать твою, — бурчит Ярослав и отходит к окну.
Обидно… Это всего лишь первый день репетиции, а он требует от меня идеального исполнения.
— Послушай, у каждого свои особенности, — не выдерживаю я. — Там высокая партия. Мне тяжело. Я не рассчитывала так подавать голос.
— А как ты рассчитывала? — ещё больше заводится он и тычет пальцами в черновики. — Это ведь ты писала! Тут музыка не позволяет спеть по-другому.
— Значит, не рассчитала. Это ведь черновик, можно подправить…
— Как у тебя всё просто! — Ярослав невесело ухмыляется. — В коллективе работают не так, королева. Прежде чем притащить нам песню, нужно было хотя бы проверить, все приёмы ты сможешь вытянуть или нет! Потому что каждый из членов группы два дня без продыху писал и прорабатывал свою партию, чтобы потом подключить вокал. Или ты думаешь, у нас инструменты волшебные и рождают музыку за нас?
Если он пытается меня пристыдить, ему почти удалось. Ключевое слово — почти.
— Давай я сделаю паузу и возьму верх фальцетом, — предлагаю альтернативу, но парни почему-то ещё больше киснут.
Макс откладывает ударные палочки и тяжело вздыхает, Влад и Гоша переглядываются в немом диалоге, а Ярослав устало закатывает глаза и пальцами зажимает переносицу.
— А это, моя дорогая, будет в кульминации, — с истеричным смешком заявляет он. — На кой чёрт ты будешь орать в каждом припеве?
— Ладно, Алекс, — встревает Влад. — Перепишем.
— Вот видишь? — Я радуюсь, что ребята встали на мою защиту. — А ты устраиваешь трагедию…
— Перепишем? — Лидер группы меня будто не слушает. — Тогда на хрен нам вообще такая музыка и большая сцена, если мы будет петь как пятиклашки? Мы ничего не переписываем! — затем поворачивается ко мне и рявкает: — А ты работаешь над голосом!
— Тогда бери эту партию себе. А я выступлю в кульминации.
— Отлично, а ты за меня исполнишь драйв.
— Я в ваших рок-приёмах вообще ничего не смыслю!
— Тогда, может, мы тебя на бэк-вокал определим? А всю песню на меня повесим.
— Ладно, Яр, — сдаюсь я, понимая, что уступок не будет. — Я отработаю это место. Обещаю. Давай продолжим.
Ярослав соглашается, и мы продолжаем репетицию. Но на кульминации снова стопоримся.
— Да что опять не так? — срываюсь я.
— Ты не взяла тон!
— Яр, я пела так же!
— Мне нужно «лучше», а не «так же»! Чувствуешь разницу?!
Сколько уже можно ко мне придираться! Может, он специально пытается от меня избавиться? Не доставлю ему такого удовольствия!
