— А не… ай!
Пытаюсь возразить, но Монстр замахивается кнутом так резко, что я даже среагировать не успеваю. На этот раз он ударил по ногам. По икрам и да, если он и бог, то самый злой из всех возможных.
— Я не давал тебе права голоса, зайчонок.
— Я не зайченок! Я Есения! У меня есть имя.
Сжимаю руки в кулаки, вот только это играет против меня, так как у же в следующий миг Монстр обхватывает кнутом меня за шею и буквально отрывает от земли, всматриваясь в глаза:
— Тебя больше нет. И имени твоего тоже. Отныне ты моя рабыня, и будешь отзываться на ту кличку, которую я тебе дам. У нас очень мало времени, девочка, потому давай потренируемся.
Шрам отпускает меня, я грузом падаю на пол. Он берет стул и садиться напротив, широко расставив крепкие ноги, кладет кнут себе на бедро.
— Я приказываю — ты выполняешь. За каждую заминку или протест последует наказание.
До меня едва успевает дойти, что он хочет, прежде чем я получаю новый удар по икрам. Боже… он садист.
— А-а-ай!
— Сидеть.
Я плюхаюсь на пол, растирая красную кожу. Еще немного, и он бы вспорол ее до мяса.
— Стоять.
Подрываюсь на ноги.
— Умница. На колени.
Делаю, что говорит.
— Хорошо. Теперь встань на четвереньки, прогни спину и выпяти задницу.
— Что?!
— Делай. Выполнять!
На этот раз этот персидский дьявол взмахнул хлыстом, рассекая воздух и я поняла, что он не играет. Если я не буду слушаться, от меня останется одно только мокрое пятно.
— Умница. Не сложно, правда? Ко мне.
Подхожу к нему и опускаюсь рядом на колени. Все тело болит от ударов хлыстом, и меня бьет крупная дрожь начинающейся истерики.
Монстр берет меня за руку и проводит смуглыми пальцами по красной коже, растирая ее.
— Ты плачешь. Почему?
Он издевается? Вовсе нет, этот робот и правда. кажется, не понимает, что со мной.
Я распахиваю губы, а звука нет. Я ошарашена и сбита с толку, все еще помню боль от хлыста.
— Ты можешь ответить.
Нежно гладит меня по голове крупной ладонью, вот только эта ласка провоцирует слезы.
— Я истекаю кровью.
— Где? Покажи мне.
Кивает, я осматриваю себя, но крови нет. Ничего, ни капельки. Только бледные розовые полосы — следы от ударов.
— Мне больно.
— Тебе больно?
Неужели он удивлен? Да, мой ответ его и правда удивляет.
— Д…да.
— Да, хозяин. Повтори, малыш.
— Да, хозяин.
Этот дьявол коротко усмехается. Мой Монстр доволен, он так нежно гладит меня по щеке, а я только вздрагиваю, ожидая следующего удара.
У меня стойкое ощущение, что сейчас Он играет со мной, как кот с мышкой и похоже, совсем скоро эту мышку к чертям сожрут.
Я не давал к себе прикасаться, огрызался и был упрямым. Порой меня это спасало, но чаще играло против, потому что я был слабым щенком против каждого из них.
Нас поселили в большом доме с решетками на окнах и мы не могли никуда выходить без сопровождения.
Первые две недели я ни с кем не говорил, потому что не понимал языка, но потом ко мне привели Ази, и он общался со мной. Да, через слово, но все же, я его понимал даже несмотря на его дикий ужасный акцент.
Ази начал меня обучать арабскому, и вскоре я говорил и все понимал даже получше него самого, я начал осваиваться в “Аду”.
Больше всего на свете я обожал бесить охранников. Они становились красными от злости как индюки, но не могли меня убить. Это было запрещено моим Господином, так как мы все стоили больших денег, и я стоил.
Я быстро это понял, ведь меня не пустили на “разбор”, нет. Меня оставили “в разведение”, хоть в десять лет я мало понимал, что это значит.
