Надо сказать, ощущения те еще. В общем, свежо и незатасканно.
– Ну, так отвези его обратно, – он подвинул злополучный галстук ко мне поближе. – И купи кольцо. На свой вкус. Поняла?
Еще бы! Тут бы даже идиот понял.
– Конечно, извините, – сдержанно ответила я. – Я могу идти? – я начала привставать с кресла.
– Нет, не можешь, – неожиданно рявкнул Максим Геннадьевич. – Будешь сидеть вот здесь в этом кресле.
Я внимательно всмотрелась в лицо шефа. Что-то я совсем перестаю что-либо понимать. Это такой сарказм? Или мой не слишком адекватный босс наконец показал свое истинное лицо?
– И долго мне тут сидеть? – осторожно поинтересовалась я.
– До тех пор, пока у тебя с лица не сойдет это страдальческое выражение.
– Какое?
До сих пор мне казалось, что как раз с мышцами лица я управляюсь не хуже, чем профессиональный игрок в покер.
– Вот такое, как сейчас. Послушай, на кону серьезный контракт. И я не хочу, чтобы все сорвалось, потому что мы где-то не так друг друга поняли, и кто-то кого-то обидел. Я не могу себе этого позволить. И я так понимаю, что ты тоже.
Как ни паршиво было это признавать, но мой новый босс прав. Нам действительно друг от друга никуда не деться. Придется учиться работать в команде.
Я улыбнулась. Никакого страдания. По крайней мере, внешне.
Он удовлетворенно кивнул и посмотрел на часы.
– Не знаю, как ты, а я жутко голоден. Поехали пожрем чего-нибудь. И нет, это не домогательство. После ужина ты поедешь к себе домой, даже если будешь умолять меня взять тебя с собой.
Максим Геннадьевич, наверное, решил, что это хорошая шутка. Во всяком случае, теперь он улыбался.
Если честно, поужинать – это была хорошая идея. Мой обеденный перерыв был бездарно потрачен на галстук.
– Ну? – нетерпеливо спросил он и протянул мне руку. – Мир?
Детский сад для особо одаренных детей, да и только! Но предложенную руку я пожала. А что мне оставалось делать?
– Только, если позволите, ресторан выберу я.
Вот теперь моя улыбка была совершено искренней. Ну разве что чуть-чуть мстительной. Надо же ему когда-то начинать учиться пользоваться всеми этими приборами.
И все-таки что-то в этом нашем разговоре вызывало у меня смутное беспокойство. Будто бы промелькнуло что-то очень важное, но я не уловила, что именно.
Ужин в ресторане прошел гораздо лучше, чем я могла ожидать.
Надо сказать, шеф прибеднялся: с приборами он управлялся вполне сносно, еду руками не хватал, пальцами в соль не лез, салфетку вокруг шеи не повязывал, проходящих мимо официанток по попе не шлепал. А что немного путался в вилках, так кто в них не путался.
И нам действительно многое удалось обсудить. Все-таки жених и невеста хоть что-то друг о друге да должны знать!
Не могу сказать, что мой босс перестал меня раздражать, или я перестала ждать от него подвоха. Ничего подобного. Я прекрасно понимала, что рядом со мною – мина замедленного действия, и когда она рванет, неизвестно. Просто после нашего разговора по душам стало понятно, что нам с этим взрывным устройством друг от друга никуда не деться.
Когда подали кофе, Максим Геннадьевич внимательно рассматривал досье. Очень внимательно.
Я смотрела на него ожидая: может, скажет что-то толковое? Но, оторвавшись от с таким трудом собранного материала, он лишь глубокомысленно заявил:
– А дочка этих Орловых очень даже ничего! Такая… – он провел руками, словно рисуя в воздухе кувшин, но наткнувшись на мой взгляд, тут же осекся: – Я хотел сказать, очень достойная и интересная девушка…
