Быстро окидываю взглядом узкую каюту и слабо пытаюсь от него отодвинуться. Соболев горячий как печка, а мне будто снова воздуха не хватает, как там, на глубине. Черной и пожирающей. Я теперь это чувство никогда не забуду. Будто всё. Конец.
– Я… плавать не умею, Вань, – отзываюсь всхлипывая.
Светлые брови недоверчиво приподнимаются.
– Да ладно? А ты об этом кому-нибудь говорила?
– Этим твоим, ханты-мансийским…
Зло киваю наверх и потираю ушибленную ладонь. Больше, конечно, обидно, чем больно. Ещё раз пытаюсь отодвинуться от него, но на этот раз сильные руки спасителя легко отпускают и заботливо укрывают моё дрожащее тело пледом.
– Побудь здесь, – бормочет Соболев, отворяя дверь. – Я сейчас вернусь.
Судорожно плачу, когда он выходит. Заслонив рукой рот, снова и снова забираю в легкие душный воздух.
Дышать – оказывается, как это много. Как это важно. Жизненно необходимо.
Боже. Все могло закончиться печально…
– Рыдаешь? – спрашивает Ваня, заглядывая в каюту. – Принес твои вещи, Тая.
– Спасибо, – быстро вытираю слезы и забираю рюкзак с шортами и рубашкой.
– Подумал, вдруг захочешь позвонить родителям?.. Здесь есть связь, можешь взять мой телефон.
– Нет, – легко машу рукой, кутаясь в плед. – Не хочу.
– Как знаешь. Думал, девочки всё время хотят, чтобы их пожалели. Сонька такая. И Машка тоже.
– Ну вот… я не такая, – отворачиваюсь.
Соболев тяжело вздыхает. Переминается с ноги на ногу, а потом просит:
– Ну-ну… Подвинься, Королева.
Послушно освобождаю место и чувствую, что Ваня усаживается рядом.
– Хочешь, я тебя пожалею? – спрашивает тихо.
Снова ком к горлу подступает.
– А ты умеешь, Вань? – не сдерживаюсь.
– Есть такой опыт…
У него ведь две сестры. Сам говорил.
– Тогда можно, – вздыхаю.
– Ну… иди сюда, – зовет, разводя широко руки.
Привстаю, скидываю ноги на пол и опускаюсь на твердую грудь. Ваня окольцовывает мои плечи и словно дышать перестает. Замираем оба.
– Как так получилось, что плавать не умеешь? – звучит в тишине. – Это ведь как езда на велосипеде – база.
– А я и на велосипеде не умею, – дую губы.
– Пиздец… А ролики знаешь че такое?
– Видеоролики? – давлю смешок.
– У тебя вообще детство было? – он дальше допытывается.
Умиротворенно вздыхаю. К такому Ване – немного язвительному и дерзкому, я привыкла больше, чем к «старшему брату».
– Зато я много другого умею. Посуду мыть, лампочку там вставить, засор в раковине устранить, – перечисляю быстро. – В быту я просто незаменима…
– Ну ё-моё, – Соболев хрипло смеется. – Я запомню, Тая.
Его ладонь ласково поглаживает моё плечо, шорты снова морщатся в паху, а тело вот-вот сгорит от жара, который уже по традиции передается мне, заставляет поднять голову и сквозь пелену посмотреть в его глаза растерянным взглядом.
Под мерный звук раскачивающейся на волнах яхты, мужские губы набрасываются на мои, а горячие пальцы стискивают подбородок. Приоткрываю рот, встречая напористый язык, и болезненно стону, когда нижнюю губу словно кипятком обжигает.
– Болит, да? – отклоняется Ваня.
Большим пальцем осторожно оглаживает место укуса. Внимательно изучает.
– Чуть-чуть.
– Блин. Прости.
Виноватый Соболев выглядит не менее мило, чем возбужденный. Снова укладываюсь ему на плечо, разглядываю широкий подбородок.
– Все нормально, Вань, – вздыхаю умиротворенно.
– Нет. Это ненормально, – мотает он головой и хмурится. – Не знаю, что на меня нашло. У меня такое впервые. Я сожалею, что причинил тебе боль.
