Мой палач. Реквием - страница 19

— Нет! Не муж он мне. Мой это ребенок. Только мой.

На это Теть Люба только поджимает губы.

— Тогда хватит реветь по ночам! Я слышу все прекрасно, как ты воешь по мужу своему – или кто он тебе там! О ребенке думай, раз сама выбрала такую судьбу.

***

— А-а-а-а! А-а-ай! – кричу что есть сил, лежа с широко разведенными ногами на кресле. По лбу пот градом катится, все волосы уже мокрые.

— Тужься, давай, родная! Дыши. Еще. Дыши, говорю!

— Не могу… Не могу я уже, больно!

— Всем больно, не выдумывай! Все девки рожают, и ты родишь. Тужься еще, еще, милая!

Боже, я думала, что уже испытала самую страшную боль в мире, но и близко нет. Роды длятся уже шестнадцать часов, и с каждой секундой мне кажется, что вот-вот я просто умру. Не выдержу.

Больно… мамочка, как же больно! Как же жаль, что рожаю я одна. Никого нет рядом из близких, кроме теть Любы, и та на работе осталась сегодня.

Воды отошли внезапно рано утром, и мы едва успели доехать до районной больницы. Только благодаря знакомствам тети Любы и увесистому “авансу” за молчание меня приняли без паспорта под одну только расписку с фальшивым именем.

Все это неважно. Главное – доченька моя. Боже, скорее бы уже взять ее на руки! Обнять и поцеловать. Одного только боюсь… что на Бесаева будет похожа. Что в глазах ее зверя увижу. Нет! Моя она. Только моя.

— Так… Аня, а ну соберись! Ты хорошо раскрылась, я уже головку вижу. Сейчас надо очень хорошо постараться.

Врач кладет руку на живот и начинает медленно надавливать, направляя ребенка.

— А-а-ай!

— Давай еще, еще, говорю! Тужься, милая! Тужься, говорю!

— А-а-а-а! Боже... А-а-а-а-а!

Кажется, мое тело просто лопнет сейчас на две части. Я буквально чувствую, как там внизу все разрывается.

— Хорошо. Так… Умница, головка родилась! Эй, дыши. Сильной должна быть! Теперь последний рывок, и малышку на руки получишь. Тужься!

Напрягаю живот, все силы сюда пускаю, я стану мамой уже так скоро!

— А-а-а-а!
Что-то булькает, и после я чувствую облегчение, когда малышка рождается полностью. Врач сразу на руки ее берет, ребенка быстро вытирают, клацают ножницы, и вскоре малышка начинает громко плакать.

Я же реву. Ощущение просто невероятное. Боль, облегчение и невероятное счастье, когда вижу этот розовый сморщенный комок впервые.

— Ох, какая красотка родилась! Умница, девочка. Первые роды всегда сложные.

Из груди судорожные всхлипы вырываются, и я плачу, когда малышку ко мне подносят. Прямо на грудь кладут. Она дрожит и плачет, тянет ко мне ручки с крошечными пальчиками. Маленькая, какая же маленькая.

— Мать, ну что ж ты ревешь то снова! Смотри, какая у тебя красота родилась! Ух, девчонка!

Быстро вытираю слезы. У меня нет больше права на слабость. Ради дочери сильной быть надо.

— Доченька моя! Спасибо… Спасибо вам!

Целую крошку снова и снова в щечки, сама мокрая вся от пота и слез. Родилась. Счастье мое родилось.

Смотрю на малышку. Крошечная совсем. У доченьки черные густые волосы, носик, губки, глазки, пальчики даже – все точно как у Беса. Боже, как она похожа на него… Как две капли воды.