Краем глаза Матвей заметил, что его дочка совершила незаметный маневр. Ванька, должно быть, отвлекся, дал слабину! А та уже тут как тут.
- Привет, Вань, - очаровательно улыбнулся его дьяволенок.
Парень изменился в лице и тут же сделал широкий шаг назад. Впрочем, Лильку это нисколечко не смутило. Только улыбка стала еще более широкой и… зловещей. Далеко пойдет его девочка! Ничем ее не прошибешь.
- Чего это он? – улыбнулась Оксана, как и сам Матвей наблюдающая за детьми.
- Ну, так Лилька к нему с любовью!
- Серьезно? Я поставлю свечку за здравие этого мальчика, - хмыкнула она и, не отрывая глаз от разворачивающейся картины, сделала глоток прямо из пивной бутылки.
- Эй! Ты что-то имеешь против моей девочки? – притворно насупился Мат.
- Господь с тобой! Это, наверное, даже как-то опасно - иметь что-то против неё, - засмеялась в голос Оксана. А потом смех стих, и они снова вместе уставились на детей.
- Вань, а, Вань… А пойдем, прогуляемся? – загнав парня в угол, предложила Лилечка, смущенно потупившись.
- Зачем? – испугался тот.
- Ну, так красиво кругом. И лягушки квакают…
- Рано им квакать!
- А вот и нет! Я уже видела сегодня две штуки. Вот там, на камнях! Грелись на солнышке. Жирные такие, пузатые…
- В любом случае, солнце уже заходит. Они уже, наверное, давно ушли, - отнекивался мальчишка, не сдаваясь.
- Вот еще! Ты что… ты боишься?
- Кого? Лягушек? – вознегодовал тот, еще не догадываясь, что попал в коварно расставленные Лилькой сети. - Вот еще!
- Тогда пойдем! Трусишка…
Ванька насупил брови и пошел-таки вслед за девочкой.
- Пойдем! – скомандовал Матвей, протягивая Оксане руку. - Присмотрим за ними, боюсь, что Лилька что-то задумала.
Они неторопливо шагали вслед за детьми по поросшему сочной зеленой травой крутому берегу и держались за руки. До них доносился звонкий Лилечкин голосок, чуть приглушенный – Ванькин, плеск воды и жужжание насекомых. Молчать было уютно, а подслушивать за детьми – весело.
- Ой, Вань, смотри, какая огромная какашка! Ты чуть не вступил.
- Фу, какая гадость, Лилька!
- Как думаешь, кто мог нагадить посреди такой красоты? – девочка остановилась и обвела широким театральным жестом открывающийся с обрыва вид.
- А ты как думаешь, кто это мог сделать здесь, на реке? – обдал Лильку высокомерием старший товарищ, остановив говорящий взгляд на бегающих чуть в стороне собаках.
- Русалочка?
- Нет, блин, Аквамен, – заржал Иван во всю глотку. Лилечка рассердилась. Игривый настрой вмиг покинул её хрупкое тельце, испарился, как вода из кипящего чайника. Она налетела на Ивана, как фурия, и толкнула в живот:
- Лилька, прекрати! – рыкнул на дочь Веселый.
- Может, и Аквамен, идиот, русалочки столько не срут!
Матвей бросил страдальческий взгляд на Оксану и все же оттащил дочку от мальчишки.
- Ну, и что это, скажи на милость, за слова?
- Ты и похуже говоришь, - растерла злые слезы девочка. Оксана достала из кармана платок и осторожно вытерла её щеки. А потом ласково погладила Лильку по голове и, закатив глаза, пробормотала:
- Мужчины…
Лилька оживилась, обнаружив в этом дурдоме союзника. Даже воспаряла духом.
- Хоть кто-то меня понимает! – шмыгнула носом она, перехватывая ладонь Оксаны. Улыбаясь и о чем-то переговариваясь, его девочки двинулись обратно. Иван, понурив голову, поплелся за ними вслед. И только Мат медлил, несколько оглушенный запоздалым пониманием. Оксана была единственной женщиной, которую Лилька не возненавидела с первого взгляда.
