Было очень холодно, даже тёплый шарф не спасал. Кофе быстро кончился, горло болело всё сильнее и сильнее. Вдобавок я начала кашлять, и в груди при этом что-то болело, как при пневмонии.
Когда кар приземлился на стоянке у моего дома, я чувствовала себя так плохо, что сил не было даже открыть дверь, тем более выйти. От одной мысли преодолеть сто метров до крыльца кружилась голова.
Поэтому я осталась сидеть в кресле пассажира, слушая, как стучит по покатой прозрачной крыше дождь.
Не знаю, сколько прошло времени, но в конце концов дверь открылась сама. Точнее, мне так сначала показалось. Потом в нос ударил запах дыма с карамелью, а голос, с характерными потрескивающими, как поленья в камине, нотками позвал:
– Эля?
– Мне плохо, Иннар, – пожаловалась я. – Не могу встать.
Дракон шумно втянул носом воздух.
– Ты странно пахнешь. Гнилью.
– Извини.
Иннар молча наклонился и поднял меня на руки – так легко, словно я совсем ничего не весила. Как он нёс меня до крыльца, я не помню – мы словно в мгновение ока оказались в спальне, чего, конечно, не может быть.
Иннар укутал меня в одеяло и прикрепил к левой руке браслет медбот.
– Эля, у тебя сильный жар.
– Странно. Мне так холодно. Иннар, я ушла с курсов. Там про драконов рассказывали мерзкие вещи. Скажи, это правда, что вы больше всего на свете хотите подмять всех под себя?
Иннар сосредоточенно щёлкал когтями по виртуальной панели медбота.
– Правда.
– А правда, что вы жить без секса не можете? Прям ни дня.
– Правда.
– Но почему тогда ты не такой?
– Эля, мне нужно немедленно связаться с твоим врачом. Какой у него номер?
Я зевнула.
– Не помню.
– Эля, пожалуйста! У тебя есть личный врач? Семейный?
– Да-а-а… Доктор… Берт…
Глаза закрывались, и говорить было больно.
– Его номер, Эля.
– Не помню. Иннар, дай поспать, а?
Кажется, он что-то сказал про глупую, беспомощную девчонку, которая совершенно не приспособлена к самостоятельной жизни. Я успела вяло удивиться: это он про меня?
А потом был сон – или бездна, чёрная с красными пятнами, куда меня засасывало, и крутило, и вертело. Я ещё вспомнила, что надо починить пылесос у домбота. И попыталась сделать это сейчас же, пока не забыла, но кто-то уложил меня обратно в кровать, укутал одеялом и попросил спать дальше.
Я послушалась.
За окном тихо шелестел дождь, левое запястье сжимал щуп медбота, а я чувствовала себя, как вёрстка, которая плывёт. В смысле, заходишь на сайт, а там «Извините, у нас ошибка 404, мы ничего не можем вам показать, наш разработчик козёл, использовал экспериментальное программирование». И ты: «Ну во-о-от!»
Я была на стадии «во-о-от», когда поняла, что именно не так – невыносимо жарко. Я вся мокрая от пота, а на грудь мне давит вовсе не могильная доска, а одеяло.
Сразу стало легче, потому что когда видишь проблему, решение становится понятным. В моём случае хватило дрыгнуть ногой – одеяло само свалилось.
Для верности я перевернула подушку, оперлась на неё локтем и только тогда открыла глаза.
«Ошибка 404» повторилась, потому что спальня была моей, но сцена в ней развернулась совершенно сюрреалистичная: у моей кровати стоял журнальный столик из гостиной и два кресла оттуда же. В них сидели Иннар с моим отцом и резались в карты.
– Утёнок, ты проснулась? – спросил папа, сосредоточенно изучая свой расклад.
Я встретилась взглядом с Иннаром и протянула:
– Не уверена…
– Ты тогда пока определись, утёнок, а мы доиграем. – Папа скинул пару карт.
