Но тут же не может сдержат стон, когда зубы сменяет ловкий язык.
А мужская рука скользит по ее животу, ниже. Накрывает трусики.
Снежа торопливо в отрицании мотает головой. Ей страшно, что боль вновь станет непреодолимой.
Однако пальцы настойчиво гладят поверх ткани, круговыми движениями, будто успокаивая.
Нет, это же Самсонов. Он берет, что хочет. И Снежана это понимает. В ее силах только перестать сопротивляться, чтобы уменьшить боль.
И она сдается. Корит себя за трусость. За бесхребетность. За бесхарактерность. За то, что она — самая настоящая слабачка и тряпка.
Снежа опускает руки, разжимает колени, закрывает глаза.
Ждет всплеска боли, смиряется с неизбежным.
Ладонь Натана остается на ее трусиках, пальцы кружат по ткани, слегка надавливая, но не проникая глубже.
Язык влажно играет поочередно то с левым соском, то с правым. Снежа все еще ждет, что Самсонов набросится на нее. Вот-вот прекратит мучительно нежные ласки, вытащит презерватив из кармана, снимет брюки и повторит все то, что делал в клубе.
Но этого не происходит. Рот мужчины творит безумие с ее грудью.
А пальцы… Пальцы задевают влажную плоть, теперь уже сдвинув трусики в сторону.
— Открой глаза, Снежа! — рокочет Натан, а девушка подчиняется.
Она сталкивается с горящим взором зеленых глаз. Они не просто зеленые, а с голубыми вкраплениями. Красивое сочетание.
— Смотри на меня! — приказывает он, а Снежа краснеет еще больше, потому что Натан ведет языком по ее коже, от груди, ниже по животу, обводит впадинку пупка, оглаживает кромку трусиков.
Снежа шумно сглатывает, когда видит, как смуглые пальцы Ната касаются ее там. Ткань белья сдвинута, потому не может скрыть всего бесстыдства.
Очень медленно Нат склоняется и заменяет пальцы языком. Снежа чувствует первое поглаживание, влажное, горячее, порочное.
— Смотри! — приказывает мужчина, а Снежа боится ослушаться, но чтобы выполнить приказ приходится приподняться и упереться локтями в матрас. — Да! Вот так! И не смей отворачиваться!
Снежа трясет головой. Она хочет не только отвернуться, она хочет провалиться сквозь землю от стыда!
Нат ведет языком, касается губами, раздвигает кончиками пальцев складочки. Прикосновение к клитору пронзает Снежану острой иглой удовольствия. Хочется кричать и плакать. Но не от боли, нет.
Натан давит сильнее, сжимает губами чувствительный бугорок. Выпускает его. Гладит языком, ведет по складочкам. Скользит глубже, но настолько осторожно, что Снежана невольно стонет громче.
Самсонов останавливается, замирает, всматривается в ее глаза, словно ищет ответ на немой вопрос. А после, отыскав его, повторяет ласку. Уже погружаясь глубже. Попеременно сжимая губами бугорок.
Снежана вскрикивает, когда острый сосок вновь оказывается под мужскими пальцами. Требовательные ласки обрушиваются на нее. Горячее дыхание опаляет бедра. Живот стягивает наслаждением. И кажется, что вот-вот что-то лопнет внутри.
Снежа нарушает приказ. Закрывает глаза. Прогибается под его пальцами, с силой стискивает голову Ната, зарывается в короткие волосы.
Первый спазм заставляет Снежану вскрикнуть, застонать, попытаться свести колени, сжать бедра.
— Нет! — рычит Натан и запускает один палец внутрь.
Снежа дрожит, стонет громче, вскидывает бедра навстречу своему мучителю.
Боли нет. Есть лишь чистейшее безумие и яркое удовольствие.
Снежа боится подумать, где именно находятся сейчас язык и губы Самсонова. Боится представить, происхождение влажных и порочных хлюпающих звуков. Боится подумать о том, как выглядит со стороны.
