Вот только он еще не знает, что я задумал ужесточить ее нахождение в доме, сделав его невыносимым.
***
Черт, где эта маленькая стерва? Сказал же – домой едь, нет, все по-своему делает.
Я сидел на кухне и как прилежный брат ждал ее. В комнате нет, я проверял. Жизнь ее не учит закрывать двери на замок. Входи не хочу.
Она вернулась после восьми странно-счастливая. От этого почему-то где-то в груди резануло. Не видел у нее этой открытой, мягкой улыбки. Злит почему-то, что где-то там ей было круто.
— Где была? – Пристал к ней. Пора ставить правила. Знай, какого это – иметь старшего брата. Хотела же, да?
Кусается однако. Заводит.
Я все больше распаляюсь, а ее лицо абсолютно спокойное, лишь хмурится порой да бросает очередную колкость. Так волнует, что ничего не могу с собой сделать и сейчас кажется, что если не коснусь ее – сдохну.
Поэтому не дал ей выйти, преградив путь. Смотрю в глаза блонды и внутри поднимается просто масштабных размеров жгучая волна.
Ух, крышу сносит один лишь только запах. Наклонился, дурея от аромата сирени, исходящего от волос. Просто не дыши, Кир. Сейчас отодвинешься от чудовища и станет полегче. Однако почему-то не хочется отходить.
Черт, как же это все меня…
Бесит.
8. Глава 8
Рина
Где-то с этого момента началась наша полноценная война. С его дурацких правил.
— Ванна с восьми до девяти! — Крикнул мне в спину парень, когда я закрывала за собой дверь в комнату.
— А не пойти ли тебе? – Обернулась, — в лес.
Он ухмыльнулся и закрыл дверь.
А-А-А.
Ладно, выдыхай, бобер. Он просто выводит тебя из себя.
Вдох-выдох.
У чертяки ничего не выйдет! Я буду стоять до конца!
Пирог был вкусным, а главное, сытным. Мне нравится, как готовит семейный повар, у меня самой с готовкой не очень… Мы немного не дружим. Особенно я и соль.
Иногда ее слишком много, и мама шутила – влюбилась. Иногда мало… кстати, в этом случае не вижу ничего сложного взять солонку и досолить. Так что нефиг ворчать, я считаю.
В комнату заглянула ма с ворохом каких-то мешков на вешалках. Из-за их количества ее практически не было видно, и я ориентировалась на голос и ноги, которые быстро семенили по комнате в мою сторону.
— Дочь, это платья тебе на нашу свадьбу, — она плюхнула всю эту кипу на мою кровать.
— Э-э-э… а разве обычно за этим не ходят по магазинам?
— Зачем? – Удивилась мама такой простой вещи, будто не она несколько недель назад со мной шопилась, — здесь все по-другому делается. Их доставляет курьер, а ты выбираешь фасон. Затем его ушивают по твоим размерам.
— Интересно… — я подняла бровь и осторожно подошла к куче, боясь, что она сейчас зашевелится. Вытащила одну вешалку и расстегнула мешок.
Вау…
Нежно золотое, струящееся, и такое легкое! Платье - пушинка.
Я даже не уверена, что после него буду еще на что-то смотреть.
— Отвернись, ма. – Я нахмурилась, наблюдая за стоящей рядом родительницей.
— Ой, что я там не видела, — она хохотнула, но из комнаты все же вышла со словами: — Пойду к Артуру пока что.
Нарядилась и подошла к большому напольному зеркалу. Ой, красота какая. Прямо принцесса из сказки. Точно это хочу! Даже ушивать не нужно.
Хотя… гляну, что там еще есть…
— Ооо… — я вытянула перламутровое, — одно круче другого.
За ними еще лежало голубое, как берег на Гавайях, и розовое, цветом похожее на один из оттенков заката.
Блин. Дилемма.
— Это… или это? – Я уже полчаса стою перед зеркалом, так и не решившись. Ну, два я отмела, золотое и голубое. Теперь остался перламутр и розовый. Оба одинаково и просто убийственно красивые. – Ладно, пусть будет розовое.
