Настя сделала еще шаг, жадно вглядываясь в его лицо. Нахмурилась – возле брови багровела свежая ссадина.
– Иди в дом. Холодно, – произнёс он, сухим тоном возвращая в реальность.
Она и сама не заметила, как её знобит. Кожа рук покрылась мурашками – на террасе действительно было прохладно. Но девушка отрицательно покачала головой.
– Мне не холодно.
– Лучше иди в дом, Настя, – устало повторил Саша.
Она снова упрямо покачала головой, при этом мелко сотрясаясь от дрожи.
– Хочу немного подышать свежим воздухом.
Каримов ничего не ответил. Вместо этого расстегнул молнию на своей толстовке, стянул её с себя и накинул девушке на плечи, оставшись в одной футболке.
Настя подняла на него взгляд, чувствуя, как до слёз щемит в груди от этой заботы. Такое уже совершенно точно не может быть неосознанным.
– Я не верю тебе, – тихо произнесла она, вдевая руки в рукава и укутываясь в теплую мягкую ткань, приятно обволакивающую его запахом.
– Ты о чем?
– Я не верю, что тебе нет до меня дела. Что тебе наплевать.
Саша мрачно усмехнулся, после чего медленно и шумно втянул воздух через нос, впиваясь в Настю проницательным взглядом.
– Тот Саша, которого ты знала - его давно нет.
– Ну и что, – одними губами прошептала девушка, чувствуя, как горлу подкатывает ком.
– Я другой человек, Настя.
– Ну и что, – упрямо повторила она.
– Ты знаешь, сколько крови на моих руках? – Каримов показательно вскинул вверх ладони со сбитыми в кровь костяшками пальцев. – Хотя, наверное, догадываешься. Раз решила, что я собираюсь убить твоего ребёнка.
Настя с досадой выдохнула и опустила взгляд.
– Я просто… была напугана, – покачала она головой.
– Иди спать.
– Нет.
– Хорошо. Если хочешь мерзнуть, оставайся здесь, – равнодушно произнёс он, оттолкнувшись рукой от перил, и обошёл девушку с намерением покинуть террасу.
Но в последний момент Настя вцепилась в его запястье и отчаянно заглянула в глаза:
– Пожалуйста, не уходи! – с немой мольбой попросила она. – Поговори со мной. Прошу тебя.
Вместо ответа, он так выразительно посмотрел на то место, где Настины пальцы впивались в его запястье, словно девушка сделала что-то недопустимое.
Смутившись, Настя тут же отдернула ладонь.
– Что ты хочешь от меня услышать? – резко поинтересовался он.
– Я не знаю. Что-нибудь. Что даст мне точку опоры.
– Твоя точка опоры сейчас в каком-нибудь Монте-Карло просаживает наворованное бабло. Думать надо было, прежде чем ноги перед очередной мразью раздвигать.
Лицо девушки исказилось, как от пощечины. Стало так невыносимо больно... Просто до слез. За свою открытость, за ту искренность, с которой она обратилась к нему… Да и вообще за все, что ей пришлось пережить благодаря их проклятой встрече и никому не нужной любви!
– Каким отвратительным ты стал… – подрагивающим от обиды голосом процедила она, с презрением глядя в ледяные серые глаза. – Как же я тебя ненавижу!
Тонкая рука сама собой взметнулась вверх в намерении ударить побольнее, но Каримов молниеносным движением перехватил её. Заломил за спину и тесно прижал девушку к себе. Настя с отчаянным стоном рванулась в сторону, но объятия лишь сделались крепче, и вдруг... она ощутила, как его трясёт.
Замерз? Но почему тогда такой горячий?
Это не от озноба. Не до такой степени на улице холодно. Чтобы до дрожи. Но её и саму трясло.
Заломленная за спину рука жалобно заныла, и Настя всхлипнула, утыкаясь носом в мужскую грудь.
