Поймав меня на чемоданном настроении (и, кстати сказать, Василий тоже ожидал в скором времени ответ, понятно какой), Гена рассказал историю своих приключений во Франции. Пообщавшись с румынами, а они были большие мастера путешествий по Европе, научился у них ездить без билета и документов. Надо было отыскать нужный поезд в депо, зайти туда, соответственно, за пару часов до его отправления. Найти и открыть специальным ключом люк в одном из тамбуров и таким образом, в крыше поезда, доехать практически до любого города в Европе.
Сам он, пользуясь этим знанием, оказался во Франции. Попав туда, хотел найти офис приема в Иностранный легион. Завидев ротозея, один полицейский попросил Гену показать паспорт, но, узнав, что тот ищет Иностранный легион, очень любезно объяснил ему, как туда добраться, не упоминая более ни про какой паспорт. Офис для приема оказался в Обане, недалеко от Марселя, попал он туда уже на скоростном поезде из Парижа, куда приехал по-черному. Его приняли с распростертыми объятиями, и там он прошел проверку. Если не ошибаюсь, пробыл там одну или две недели. В конце концов ему отказали. Он не прошел медкомиссию. Сказали, когда сделаешь зубы, с удовольствием примем. Так он снова оказался в Риме, тем же путем. Очень красочно рассказывал о легионе, повеяло романтикой. Немного настораживало, что тренировали всегда до края возможного, например, могли утопить в бассейне, чтобы потом снова вернуть к жизни. Таскали по больницам и знакомили с покалеченными солдатами или в аэропорт, где давали возможность увидеть, как прибывают гробы из разных стран. В общем, делали всё, чтобы ты был абсолютно уверен, на что идешь, и не передумал в последний момент, когда уже потратили кучу денег на твою подготовку. Заодно проверяли, насколько ты готов ко всему, насколько крепки твои нервы и насколько тебе нечего больше в этой жизни терять.
Я и Василий очень загорелись этой идеей. Во-первых, мне хотелось побыть в настоящей армии да ещё и получить хорошую тренировку и школу жизни. Во-вторых, после пятилетнего контракта скапливались кое-какие деньги на счету и выдавался постоянный вид на жительство во Франции. Василий уже служил в армии, и он тоже видел свои плюсы. Смущало лишь, конечно, оказаться в какой-то точке этой планеты просто пушечным мясом. Погибнуть на учениях или тренировках, в пасти удава или от крохотной ядовитой лягушки где-то в латиноамериканских джунглях. Еще смущало то, что в течение определенного времени нельзя контактировать с родиной. Но привлекающих моментов было больше. И мы не на шутку начали обдумывать нашу поездку во Францию. В мыслях я даже смирился с тем, что буду изучать мой не самый любимый язык. Звучит он, конечно, красиво, но как эту красоту произносить самому? Мне казался он слишком сложным.
В течение последующих двух-трех недель мы продолжали планировать и собирать информацию о легионе. Всё начинало выглядеть серьезно, мы готовы были «идти в бой», так сказать, в прямом и переносном смысле. Но в какой-то момент негативная информация начала превалировать над позитивной. Мы чаще стали слышать негативные отзывы. Становилось жутковато, когда представлял себе, чем на самом деле могут закончиться эти приключения. И в то же время вдруг всё чаще стали сталкиваться, причем независимо друг от друга, с отзывами о Швейцарии. Много позитивных и интересных рассказов. Вспомнился мне и тот фантастический пейзаж в кишиневском турбюро.
