Мой порочный писатель - страница 6

– Литературные критики называют вас новатором. Скажите, что вы подразумеваете под жанром «брутальный реализм», изобретение которого вам приписывают журналисты?

– «Брутальный» – от английского слова «brutal», что значит «зверский, жестокий, отвратительный». Мне кажется, слова «брутальный» и «жизнь» – синонимы, так как наша реальность часто ставит нас в коленно-локтевую позу и объезжает до изнеможения и боли в затекших конечностях. Если говорить о реализме, то да, я могу писать лишь о том, что пережил сам. Для меня это единственная реальность.

Паренек сел. Встала девушка и, заливаясь краской, выпалила:

– Ваши романы содержат много жестокости и злости. Вы так видите мир?

– Правда в том, что творчество – это боль. Слова – это боль. Они проникают в тебя и живут своей жизнью, ты просто стараешься не шевелиться, пока они берут контроль над твоей личностью. В итоге уже не ты у руля. Ты – пассажир своего тела, безвольный и обреченный на долгое странствие. Твой корабль несется по волнам слов, а ты только молишься, чтобы он не разбился о скалы.

Следующий вопрос от милашки в третьем ряду:

– Ваш второй роман «Ревность» вышел год назад. Скажите, скоро ли мир увидит вашу новую работу? О чем будет этот роман?

– Я думаю, что очень скоро вы сможете его прочитать. Пока не могу сказать больше. Таинство творчества… – я многозначительно подмигнул ей.

Милашка села, немного недовольная отсутствием подробностей.

Блондинка из середины зала задала вопрос с места:

– В чем вы черпаете вдохновение?

– В алкоголе и женщинах. Я вдохновляюсь многоликостью жизни. Вдохновение – опасная тварь, которая любит адреналин и дурную компанию.

Я наслаждался, видя, как блондинка смущенно отводит взгляд.

Парень откуда-то сбоку поднял руку:

– Кто ваш любимый писатель?

– Это все равно что спросить у меломана: «Какая твоя любимая музыка?». Керуак, Миллер, Буковски… Вам огласить весь список?

Он продолжил, явно не удовлетворившись моим ответом:

– Дайте совет начинающим авторам. С чего начать, о чем писать?

– Если вы не знаете, о чем писать, то не могу вам помочь. А совет дам: лучше не пишите. Это может поглотить вас. Если вы еще хотите жить своей жизнью, беззаботной и простой, то не вступайте на этот путь.

Взрослая женщина, видимо, преподаватель, тоже решила взять слово:

– Вы признавались, что сами испытали многое из того, через что проходят главные герои ваших романов. Скажите, считаете ли вы, что опыт писательства сродни актерскому опыту? Вы примеряете на себя маски разных людей?

– Актеры ничего не создают, они лишь воплощают в жизнь те образы, которые создали для них писатели. Писатель как Бог, он истинный творец жизни.

Следующий вопрос прозвучал от хмурой брюнетки в середине зала. Она даже не потрудилась встать:

– Герои ваших романов не очень хорошо относятся к женщинам. Разделяете ли вы сами подобное потребительское отношение в реальной жизни?

– Лучше спросите об этом у моих бывших. Я уважаю выбор женщин и не делаю ничего, что они сами не разрешают мне делать с ними, – и гадко ухмыльнулся брюнетке в лицо.

В зале послышались сдавленные смешки. Я встретился с недовольным взглядом декана. Старый пердун, для тебя это слишком? Ну что ж, ты сам меня сюда пригласил. Мысленно показал ему средний палец. Уже хотел перейти к следующему вопросу, скользнул взглядом по аудитории и тут увидел ее. Мелкая сидела в первом ряду, втянув голову в плечи, – наверное, хотела казаться незаметной. Но теперь я ее заметил. Бледное лицо в темноте. Моя луна в ночи.