– Кто это ко мне пришел? – нахмурился я. – Опять эта соленая маньячка? Или моя подружка Сфинкс снова возникла из небытия? Вообще-то я по ним еще не соскучился.
– К тебе пришли люди, Владыка. Много людей. Они окружили сад, поскольку не могут преодолеть поставленную мною преграду. Эти люди в один голос утверждают, что ты сам их позвал. Одни говорят, что ты послал за ними ветер, другие – будто ты пришел за ними во сне, а третьи молча глядят себе под ноги. Я полагаю, что это и есть твое войско – еще не все, конечно. Они прибывают и прибывают.
– Войско? Уже? – обреченно спросил я, растирая виски ледяными кончиками пальцев. – Ох, ну почему все происходит так быстро?.. И что я буду делать с этим войском? Не представляю!
– Ты не любишь повелевать людьми, да? – спросил Джинн. – От души сочувствую тебе, Владыка. Впрочем, мудрецы говорят, что именно из тех, кому противна власть над другими, получаются самые лучшие правители.
– Все может быть.
Я поднялся на ноги. Они были ватными и противно дрожали. Я чувствовал себя как на третий день гриппа, когда самое худшее уже позади, но больному все еще чертовски паршиво и, что особенно неприятно, начинает казаться, что теперь так будет всегда.
– А твоего могущества хватит, чтобы привести меня в порядок? – с надеждой спросил я. Джинн печально покачал головой.
– Если бы ты был болен, я бы тебя вылечил. Но ты не болен. Просто потерял слишком много сил, когда призывал свое воинство. А я не хранитель твоей силы, Владыка. Есть вещи, с которыми ты должен справляться сам.
– Какое свинство! – вздохнул я. И поспешно добавил: – Я не тебя имею в виду, дружище. Просто сетую на судьбу. Но хоть чашечка кофе у тебя найдется, надеюсь?
– Разумеется, – с поклоном ответствовал Джинн. – Самого наилучшего.
Я уселся на траве, скрестив ноги, и с удовольствием попробовал содержимое фарфоровой чашки, которую Джинн отработанным жестом провинциального фокусника извлек из ниоткуда.
– А, собственно, на кой я им сдался, этим людям? – спросил я. – Вроде бы мы с Мухаммедом договорились, что величайшим полководцем всех времен и народов у нас будет он. А я – так, серый кардинал на полставки… Где он, кстати? Опять в ванной с гуриями, так, что ли?
– О, да ты настоящий провидец, Владыка!
– Возмутительно! – фыркнул я. – А работать кто будет?
– Может быть, когда придет время выступать в поход, Мухаммед действительно возглавит твое войско, Владыка, – без особой уверенности сказал Джинн. – Но сейчас он тебе ничем не поможет. Ты призвал этих людей, ты вернул их к жизни, и теперь они должны увидеть тебя, чтобы принять свою судьбу.
– Ясно, – вздохнул я. – Крыть нечем. Если я скажу, что не намеревался возвращать их к жизни и вообще ничего особенного не собирался делать, это ничего не изменит, правда? Все уже случилось, назад пути нет. Как всегда.
– Беседуя с тобой, я, кажется, начинаю постигать логику таинственной силы, которая движет всем во Вселенной, – неожиданно улыбнулся Джинн. – Если бы эта сила пожелала вступить с нами в беседу, она бы тоже наверняка сказала, что не собиралась делать ничего особенного, но все тем не менее уже случилось, и назад пути нет.
– Уверен, что так оно и есть. Ох, погоди-ка! А как же я буду разговаривать с этими ребятами? Я знаю всего пару языков, да и те неважно. Может быть, ты сможешь быть переводчиком?
– Это не понадобится, – успокоил меня Джинн. – Собственно говоря, человеческих языков больше нет. Они иссякли, как солнечный свет.
