«Ты помешалась! Помешалась!»
Он и не знал, как сдержался и не высказал матери все, что было на сердце. Она в конце концов была его матерью.
«Она мертва, мертва! Не обижается на меня, не работает в саду, не спит и не отправилась на рынок! Перестань врать! Я не приеду больше! Никто не приедет!»
Хамиев был виноват в случившемся не меньше, а даже больше потерявшей разум матери.
– Пошла вон, – проговорил он еще раз, заставляя себя вспомнить, как она ушла. – Черт с тобою!
Блондинка была доказательством всего, настигшего безумия в том числе. Он не срывался на женщин, не тряс и не бил их. Но тут… Что-то пошло не так.
«Тигран!»
Он открыл глаза, кажется, что через мгновение. Блондинка исчезла, покрутив перед носом задом, уступила место кутерьме, закружившейся перед глазами словно конец старой пленки, а потом он услышал ее.
«Тигран!»
Натала позвала его и так явственно, словно прошептала на ухо, будя ранним утром. Сердце ухало в груди словно сумасшедшее. Показалось, что все произошедшее – кошмарный сон, а вот там, где она – настоящая жизнь без смертей, опасной работы, обрывающей телефон матери и теперь уже бесцельного существования.
– Хамиев!
Дверь в камеру открылась, впустив в уродливую серость яркий прямоугольник искусственного света.
– Хамиев, на выход!
Тигран свесил ноги, потер лицо, а потом только взглянул на охранника.
– В суд? В прокуратуру? К следователю?
Ему не ответили, молча, провели по светлым коридорам, пропахшим безнадежностью и даже дорогой, выдали личные вещи и кажется, что вытолкнули наружу и, еще бы немного, дали пинка. Тигран оказался на темной улице, перед ожидающими его помятыми (видно, что квасившим не один день) товарищами.
– Что происходит?
Совсем не так он представлял свою будущую жизнь. Звезды над головой, теплый ветер, наполненный запахами далекой и вредной еды – все это он должен был увидеть лет через двадцать или мельком, переступая порог суда и обратно.
– Понятия не имею, – проговорил Ухов, сплюнув на асфальт и вновь задрал голову, рассматривая неприветливое здание «Бутырки», – позвонил Ратников, потребовал явиться светлы очи, но перед этим забрать тебя.
– Долго мы тут будем видами любоваться? – Комолов восседающий за рулем авто с приоткрытой дверью, – валим отсюда и, если возвращаемся, то только со злодеями!
Оказавшись в салоне авто, Тигран сделал еще одну попытку выяснить, что же стряслось на самом деле, но оба товарища совершенно одинаковые показания: «домашний арест, бухло, звонок взбешенного Ратникова, требование явиться на ковер, подобрав у изолятора Хамиева».
– Сколько времени прошло? – откашлялся Тигран, выслушав объяснение хмурых товарищей.
Никто не думал, что получится так. Хамиев думал, что друзья отправят его за решетку, но вышло так, что он подставил их, ведь по логике Ратникова они были в курсе происходящего, как бы не «нажимал» Тигран на то, что провернул все в одиночку.
– Быстро же съехала твоя кукушка, – отозвался все тот же Ухов. – Неделя прошла, даже чуть меньше.
Произошло что-то, но вот только Тигран не мог взять в толк, что именно. Впрочем, все более-менее разъяснилось в кабинете у генерала.
– Новые назначения.
Ратников, бросая папки им троим, метил в голову. Весьма метко надо сказать – их удавалось поймать у самого лица. Ратников несмотря на порядком сдавший внешний вид все еще был в форме. Молодая любовница – она тоже была подтверждением…
