— Она неугомонная! — продолжил Генри. — Я за ней не успеваю! За весь медовый месяц она не присела ни на минуту! «Гарри, Гарри!» — приятель заговорил фальшиво-писклявым голосом, — «Ты только посмотри, какой клуб! Я хочу туда сходить! Ну пожалуйста! И в этот бар, да, Гарри? А файер-шоу на пляже? Мы же пойдём? И ты обещал мне шо-о-оппинг!»
Слушая эту речь, Майрон достал открывалку для бутылок, схватил рулон бумажных полотенец, пиццу и двинулся к дивану.
— Я мечтал просто полежать, — не успокаивался Генри, наблюдая за движением открывалки к дивану. — Я так устроен! Вечером я хочу лежать и смотреть футбол, а не файер-шоу на пляже! А днём, когда я хотел лежать на пляже, она тянула меня на какие-то аутентичные базары! Базары, Ронни!
Майрон молча приземлился на сиденье дивана, протянул приятелю открывалку, а сам откинул крышку с коробки пиццы.
Почему Генри выбрал именно его в качестве жилетки для слёз? Он понятия не имел. Возможно, сказалась память о детской дружбе, когда Генри был единственным ребенком, не плюющим Рону в спину, и таким образом сейчас приятель пришёл забрать должок. Однако желание обронить «я так и знал» появилось у Майрона непреодолимое. Он сильнее сжал челюсть. Чтобы промолчать.
— Я узнал всё о её подружках, — Генри отобрал открывалку, приложил к бутылке пива. Крышка, как снаряд, отлетела в угол гостиной. — Теперь я в курсе, во сколько лет каждая из них начала спать с парнями (кто-то уже с тринадцати, представляешь?). А еще, знаю, как выглядит крепеж наращённых волос. Такая сопля, приклеенная к настоящим возле корня, похожа на куколку насекомого. Зачем мне это знать? — еще одна крышка полетела к первой. — Я думал, у неё свои волосы!
Он передал Майрону вторую бутылку и приложился к горлышку своей. Сделал несколько глотков. Рон проследил за его движением, тоже поднёс к губам бутылку и пригубил пиво. Мерзость. Оно успело нагреться и напоминало то, что периодически приходилось выгребать из лотка Кота.
— А когда я пытаюсь обсудить с ней что-то важное (ну хотя бы Брекзит!), — Генри отстранился от бутылки и потянулся к пицце, — она закатывает глаза и просит её «не грузить». Представляешь, Ронни? Не грузить!
Вполне ожидаемо. Майрон отставил бутылку на пол и отдал всю коробку приятелю. Ни пить, ни есть он не хотел.
— Ты же осознанно звал Аманду замуж. Должен был знать, какая она, — спокойно проговорил он. Скрестил руки на груди и опёрся спиной об угол между спинкой дивана и подлокотником.
Генри уставился на Рона беспомощным взглядом.
— Но я не знал.
— То есть до свадьбы она была другой? Вы были вместе… сколько? Год? И ты не видел, что она юная дурочка?
— Когда мы встречались, она была нормальной, — обиженно пробормотал Генри. Поднял бутылку и на секунду к ней приложился. — И тем более я не видел её волосы.
— В каком смысле «встречались»? — Майрон непонимающе сдвинул брови. — Вы что, не жили вместе?
Голова приятеля как-то виновато поникла. Он оторвал от пиццы кусок и молча отправил в рот. Ответа можно было не ждать, всё стало ясно без слов.
— Ты кретин, Грин, — констатировал Рон. — Кто женится на женщине, не узнав её? Сейчас что, девятнадцатый век? Какого хрена ты вообще позвал её замуж?
Генри грустно пожал плечами.
— С нею шикарный секс, — уныло проговорил он. — Ей двадцать один, она может не спать всю ночь.
— Господи… — Майрон устало потёр лицо ладонью.
Если бы не пиво и что-то еще, выпитое по пути сюда, Генри вряд ли выдал бы такой страшный секрет. Хотя не такой уж и секрет. Разве не об этом Рон думал на их свадьбе? Кажется, его мысли только что озвучили один в один.
