Поэтому сегодня, в понедельник, с красными глазами после бессонной ночи иду к нему с повинной и приглашаю на обед.
Когда соглашается, делая вид, что так уж и быть примет мои извинения, на мгновение хочется его придушить, но я сдерживаюсь. Все-таки привычка проводить вместе вечера и ночи оказывается сильнее. Представив, как сегодня опять буду в одиночку жевать травку в холодной постели, прикусываю язык и плетусь следом в кафе.
Здесь Виталя себе ни в чем не отказывает — заказывает все самое изысканное и дорогое, как всегда, в том числе десерт, от которого, он знает, я буквально с ума схожу. Похоже, решил наказать. Как будто я не достаточно уже страдаю без него.
— Прости, — произношу, опустив глаза в тарелку. Аппетита нет совсем. Смотреть на то, как он будет поглощать свои вкусности, совсем не хочется.
— За что? — следует холодный вопрос.
Нет-нет, он точно не готов сделать вид, что ничего не случилось. Во-первых я слишком хорошо его знаю, во-вторых, всё в нем говорит о том, что мне придется не просто извиняться, а со смаком, от души, так сказать. Как он однажды выразился, «чтобы не смела больше совершать подобных ошибок, я тебя научу».
Внутри всё протестует, но я тихо произношу:
— За то, что не подумала.
Откладывает вилку и буквально сверлит меня своими голубыми ледышками. Но недолго. Ничего не ответив, приступает к еде. А я и есть уже не могу от нервов. В животе тугой узел.
— Кира, никогда не пытайся мной манипулировать, поняла? Еще раз выкинешь нечто подобное, пожалеешь еще сильнее, — отвечает, не переставая есть. Ему плевать что я сейчас чувствую. — Думаешь, если я твой подчиненный на работе, то и в личном позволю собой управлять? Не дождешься. В наших отношениях я главный. Запомни.
Вжимаю голову в плечи так жёстко звучит. Хочу возразить — на работе я никогда им не командовала, никогда не позволяла себе указывать ему или что-то подобное, наоборот отношусь чересчур мягко. Но натыкаюсь на холодный взгляд любимых глаз и в очередной раз заставляю себя промолчать.
Надо потерпеть всего немного, и мы помиримся, он станет обычным Виталей, нежным и заботливым.
— Хорошо, я поняла, извини. Это было глупо. Я просто устала, что вокруг тебя постоянно красивые девушки, и ты позволяешь себе флиртовать с ними. А я...
Вит вдруг берет с моей тарелки нарезанный длинными полосками огурец и сует дольку мне в рот.
— Помолчи. Не неси чушь. Никаких девушек нет. Это все твои больные фантазии. И не надо перекладывать с больной головы на здоровую. Ты еще меня сделай виноватым в своей глупости. Так и скажи, что Нестеров тебе приглянулся.
— Нет! — трясу головой, но в душе понимаю, что безбожно вру. Мне не просто хотелось вызвать ревность Вита, мне было приятно общество Олега все эти дни. — Я... Я лишь пыталась выяснить, что ему нужно! Не нравится мне внимание Штерна к нашему отделению.
Кажется, мои слова его успокаивают. Прищуривается.
— У тебя есть основания полагать, что Нестеров здесь что-то выведывает? Он что-нибудь говорил?
— Пока нет. Повышенной активности не проявляет. Но... У меня странные ощущения.
Вит потирает подбородок и задумывается. Потом вдруг улыбается.
— Что ж ты сразу не сказала? Избежали бы ссоры. Я ведь очень ревнив, Кира. Ни с кем не готов делиться своей толстушкой. Имей в виду, никаких других мужчин рядом не потерплю.
Его взгляд опять становится жестким. Опускаю голову, признавая его правоту. Ну а что? Разве не об этом мечтает большинство женщин? Чтобы вот такой властный пластилин тебя проучил за чрезмерное внимание к другому мужчине. Во многих любовных романах читала подобные сцены, и даже сама пищала от восторга. Почему же в реальности всё иначе?
