– Держи. Это «Аида» Верди, это Петров, это русские народные.
– Да я в жизни не спою, – ужаснулась Женя.
– Споешь. – Люба оттащила ее подальше от рояля.
В зале постепенно собирался народ. Вошел рослый, симпатичный и спортивный парень, заметил Любу с Женей и прямо с порога направился к ним.
– Здорово, Чакина! Кто это с тобой?
– Привет, Санек. Это Женюра, мы с ней вместе учимся.
– Крашевников Александр. – Красавчик протянул широкую, крепкую ладонь. – Для друзей и близких – просто Саня.
– Женя, – представилась та, пожимая его руку.
Глаза парня игриво заблестели.
– Будем на «ты», ладно?
– Не возражаю.
– У тебя классная прическа. Обожаю, когда у девушек длинные волосы.
– Спасибо. – Женя окинула Санька насмешливым взглядом.
Она прекрасно знала цену своей внешности и какое впечатление производит на парней, давно привыкла к восторженным взглядам и комплиментам. Честно сказать, последние порядком надоели ей своей стандартностью и повторяемостью. И этот симпатяга Александр тоже лишен оригинальности – сплошные штампы, дежурные улыбочки, банальная стрельба глазами.
Санька, однако, нисколько не смутил ее скепсис. Он продолжал улыбаться во все тридцать два зуба, стараясь заглянуть ей в лицо.
– А тебе какие парни нравятся?
– Мне? – Женя слегка прищурилась и, покосившись на ухмыляющуюся Любу, произнесла веско и значительно: – Пожалуй, те, которые отличаются немногословностью.
Санек понял намек, но не обиделся.
– Ясно. Придется подрезать язык. Тогда есть шанс оказаться в числе твоих любимчиков.
Люба хмыкнула. Женя весело расхохоталась.
– К чему такая жестокость? Мне не нужны жертвы.
– Ребята, по местам! – скомандовал дирижер и звучно хлопнул в ладоши. – Начинаем репетицию.
– Так, – засуетилась Люба, – ты стоишь в альтах. Это там, справа. Иди давай.
– А ты?
– Я в сопрано. Санек за мной, он в тенорах. В перерыве увидимся. Ни пуха!
– К черту. – Женя на ходу кивнула Александру и поспешила туда, куда ей велела Люба.
Весь первый ряд занимали девушки, во втором стояли юноши, слева теноры, справа басы. Несколько человек с любопытством покосились на Женю, но тут Лось снова захлопал в ладоши и произнес:
– Поем гамму.
Концертмейстерша заиграла, хор звучно и мелодично затянул:
– До, ре, ми, фа…
Женя попробовала тихонько подпевать. Ее голос тут же слился с остальными, создавая приятное ощущение причастности к общей гармонии и красоте.
«…Си, ля, соль, фа, ми, ре, до…» Хор допел донизу и перешел в новую тональность.
– Сопрано, не халтурить! Альты, неплохо. Не забывайте про цепное дыхание. – Лось дирижировал, делая плавные пассы руками. – Вот так. Сейчас молодцы! Дальше.
Распевка закончилась. На смену ей пришла другая, затем третья.
– Очень хорошо. – Лось обернулся к пианистке: – Попробуем Верди.
Та кивнула, раскрыла ноты и с азартом забарабанила по клавишам. Хористы вступили дружно и громко, на мгновение оглушив Женю. Она напряженно всматривалась в ноты, стараясь поймать мелодию, но от волнения в глазах рябило, крючки и точки сливались в полную неразбериху. Женя опустила ноты и молча стала слушать хор.
Ей казалось, что ребята поют хорошо. Во всяком случае, никто не ошибался, все лихо шпарили на итальянском. Девушки справа и слева от нее ловко выводили звонкие рулады. «Неужели и я так смогу?» – мелькнуло у Жени в голове. Но Лось перестал дирижировать и замотал головой:
– Нет, нет! Так не пойдет! Басы, что вы там спели? Это же откровенная фальшь! Братцы, пора уже разбирать ноты, чай не первый день их видите!
