И глупой быть, и наивной.
Просто самой собой.
– Паучок, не заводись. Давай с тобой всё спокойно обсудим.
– Обсуждать всё нужно было раньше. Теперь – не интересно. Знаешь, пока ты Сашу отвозил, многое поменялось.
– И что же поменялось?
– Да всё, - толчок в плечи, чтобы уходил уже. Мне хочется ему больно сделать. Как он мне. Только это же Белый, ему в душу не забраться. Наверное. – Эрик, вали. Всё, я сказала. Закончились разговоры. Поиграл и хватит, понял меня? А посмеешь хоть слово кому-то сказать…
– Эль, какие игры, я же серьёзно.
– Серьёзно ты будешь моему отцу рассказывать, когда он узнает.
– При чём тут Давид? Это между нами.
– Между нами ничего нет. И нас нет. Я с Сашей, понял?
Толкаю его опять, чувствуя, что просто на грани. За месяц столько всего случилось, что я не выдерживаю. И измена Саши, и клуб тот злосчастный. Две полоски, подготовка к свадьбе отца. Экзамены, сессия.
Блин, мне девятнадцать всего, а я чувствую, что не выдерживаю просто.
И сейчас срываюсь.
На Эрика.
Заслужил.
– Ну хватит, паучок, - он ловко мои руки перехватывает, к себе прижимает. – Тише, Эль. Мы со всем справимся.
– А нечего справляться, Белый. Я беременна.
Эрик
Сжимаю ее руки и смотрю на нее.
Глупо улыбаюсь.
Может, мне послышалось.
Это же паучок, девочка с косичками, мелкая совсем, чуть ли не в пупок мне дышит.
– Давай сядем, - ослабляю хватку, и она вырывается.
Хватаюсь за полотенце, чтобы удержать ее, ткань раскручивается, быстро, и вот она уже стоит без всего, пораженно смотрит на меня, а я глаз оторвать не могу от открывшегося мне вида.
Будто током бьёт, синий взгляд давит, с головой окунает в море, топит, тело напрягается и, кажется, сейчас рванусь и врежусь в нее, обниму и...
– Да ты обнаглел в край, - Эля выдирает полотенце. С ожесточением заматывается обратно. – Чего тебе ещё не ясно? Иди вон из комнаты! – она резко выбрасывает вперёд тонкую руку, указывая на выход.
Спиной опираюсь на дверь, не двигаюсь. Уходить никуда не собираюсь, ее грозным видом напугать можно разве что ребенка.
Ребенка.
– Не похожа ты на беременную, - оглядываю ее с ног до головы, задерживаю взгляд на животе, и перед глазами до сих пор не стёрлась картинка, мгновение назад, она без полотенца, моментальный снимок, сохранённый в памяти.
– Зато ты похож, - она мнет ткань на груди, завязывает узел. – На придурка, - под моим взглядом покрыта мурашками, щеки горят. – Если не уйдешь сейчас – я закричу.
– Эля, музыка, - напоминаю, делаю шаг к ней. – Свадьба. Все кричат. Слушай, ты злишься – и это нормально, но не надо выдумывать, беременность, ещё что. Я так же, как и ты не знал.
– Молодец.
– Увидел тогда фотку Давида на твоём телефоне…
– Поздравляю.
– И немного растерялся…
– Бедный.
– Может, хватит? – раздражаюсь, подхожу вплотную.
– Это тебе хватит, Белый, - передразнивает Эля, пятится, с кровати подхватывает разбросанное светлое платье. – Ты не знал, ты растерялся, ты на месяц пропал, и сегодня весь день меня дурил. На свадьбе родителей. Весь день подкатывал, а я как дура…
– Все таки греешься.
– Да я в бешенстве просто, - она бьёт меня платьем по плечу и резко разворачивается.
– Эля, - иду за ней.
– Исчезни.
Перед моим носом с грохотом захлопывается дверь ванной.
Ладонью бью в стену.
Замечательно!
Выдыхаю и оглядываюсь в комнате.
Большая двуспалка, накрытая голубым покрывалом, шкаф-купе и зеркальные двери, на стенах полки с книгами, и портрет какой-то женщины.
