– Комнат на двоих у нас нет, – выдавливаю я, пытаясь сфокусировать взгляд. – Пройдемте, я посмотрю, освободилось ли там, – и, развернувшись, торопливо поднимаюсь по лестнице, совершенно забыв про то, что это – одно из тех противопоказаний, которые должны прилагаться к моей юбке в качестве инструкции.
Поднявшись, я оглядываюсь назад, чтобы удостовериться, что гости следуют за мной, и натыкаюсь на жадный, почти голодный взгляд. Я слышала где-то выражение «пожирать глазами», но всегда думала, что это – обычное преувеличение. Теперь вижу – нет. Глаза красавчика кажутся мне почти черными, они маслянисто блестят, как самая настоящая нефть. Его взгляд шарит по моему телу, и мне на мгновение чудится, что я физически чувствую легкое жжение в тех местах, куда смотрит этот парень.
Тело будто бы существует само по себе. Здравый смысл, запертый где-то глубоко, отчаянно пытается пробиться на поверхность и оттолкнуть меня в сторону, но я не в силах его услышать. Кровь словно тяжелеет, глухо пульсирует внутри. Грудь призывно наливается, ноет от острой необходимости ощутить на себе крепкие горячие пальцы. Губы приоткрываются, дыхание учащается, и я едва могу держать равновесие.
– Мы тут долго будем стоять? – возмущается кто-то за спиной красавчика, и я, очнувшись, спешу показать комнату.
То ли уже прошло слишком много времени, то ли эффект у Вовиного снадобья был кратковременный, но я из человека-молнии превращаюсь в какую-то сомнамбулу. Концентрации внимания с трудом хватает на то, чтобы переставлять ноги и не упасть.
Каким-то чудом рассадив гостей и нацарапав в блокнотике заказ, я уже собираюсь спуститься к Вове и попросить противоядие, как вдруг красавчик снова обращается ко мне.
– А где тут у вас туалет? – спрашивает он низким, чуть хрипловатым голосом, от которого внизу живота затягивается тугой узел.
– Т-там… – я рассеянно машу рукой в сторону уборных.
– Вы не проводите? – он встает из-за стола, сбросив кожаную куртку.
От него пахнет морем и апельсинами, ноздри расширяются, втягивая дразнящий аромат.
– Конечно, – мямлю я и направляюсь к коридору, в котором располагается заветная комната для мальчиков.
Однако едва покинув шумный зал, красавчик моментально забывает о том, куда шел. Грубо хватает меня за запястье, прижимает к стене и, не дав шанса опомниться, целует. Целует так, что пол под ногами качается, как палуба на корабле в шторм. Мужские ладони жадно шарят по моему телу, пробираются под футболку, оставляя раскаленные следы. Опускаются ниже, сжимают попу, и шепот здравого смысла, который до этого я еще хоть как-то слышала, стихает окончательно.
Умелый, наглый и чертовски напористый язык вовсю орудует у меня во рту, заставляя забыть обо всем. Соски норовят прорвать ткань, в живот упирается что-то твердое, и я изо всех сил сжимаю бедра, чтобы унять возбуждение. Не помогает. Теку, как сумасшедшая, поднимаю руку, но вместо того, чтобы оттолкнуть нахала, только крепко впиваюсь пальцами в его плечо.
– Олесь, ты в порядке? – доносится откуда-то издалека голос Тани, и в одну секунду все прекращается.
Открыв отяжелевшие веки, я вижу, что парень отстранился от меня и недовольно косится на Таню.
– Да… – я прижимаю пальцы к дрожащим распухшим губам. – Иду…
– Во сколько ты заканчиваешь? – спрашивает развратный незнакомец. – Я дождусь тебя.
– Еще чего! – Таня дергает меня к себе и свирепо смотрит на парня. – Пойди проветрись, жеребец!
