— Ягодка, ты веришь в дурные знаки?
— В дурные знаки? — я удивляюсь вопросу. — Это когда черная кошка дорогу перебегает или баба с пустыми ведрами появляется?
— Это все ерунда, — отмахнулся Артем. — А вот если платье не того размера сошьют, тамада откажется от работы на нужный час или ресторан сгорит… Вот это уже дурные знаки.
— Ресторан сгорит? Не думаю, что нам стоит действовать так радикально, — испуганно выдыхаю а я. Наконец, понимаю, к чему он клонит.
Что же, моя мама склонна обращать внимание на подобные знаки — тут Артем не прогадал. Но все же должны быть какие-то рамки. Хотя бы внутри закона.
— Это я к примеру, — он усмехается. Уже даже как-то фирменно: чуть криво и с легким снисхождением. — Но это слишком слабо. Нужно взять еще чуточку выше.
— Чуточку выше?
— Частный детектив, который нароет всю инфу на наших предков.
— И что мы с ней будем делать? Показывать друг другу? -- его фраза отдает дешевым русским сериалом. Ну или сюжетом книги в мягкой обложке.
— Мы будем знать, от чего отталкиваться. Возможно, какие-то кадры из прошлого придется использовать как анонимные послания. Может, пригласить каких-нибудь бывших мужчин твоей матушки на приемы… Любовниц отца…
— У моей мамы нет бывших, — с уверенностью произношу я. — После смерти моего отца и до встречи с твоим у нее не было личной жизни.
— Не верю, — твердо отвечает он с очередной снисходительной улыбкой. — Но согласись, об этом нам стоит знать наверняка. Кто обладает информацией, обладает миром.
— Прежде чем обладать информацией, нужно обладать деньгами. Если ты забыл, я официантка первокурсница. Сильно ли нам нужна вся эта информация?
— Если ты не забыла, я сын богатых родителей, — произносит он, но как-то безрадостно.
— Знаешь, тратить деньги твоего отца на расстройство его же свадьбы. Ну… это свинство, нет?
— Не переживай, на восемнадцатилетие мне подарили акции. В тот момент я перестал получать карманные деньги и начал получать дивиденды. А на двадцатилетие мать подарила мне квартиру, втайне от отца, которую я довольно успешно сдаю.
— Это не перестало звучать как свинство.
— И что ты мне предлагаешь? Экономить на завтраках?
— Подумать, как мы можем обойтись без детектива. Исключительно своими силами.
— Знаешь, как Сталин говорил? Не согласен — критикуй, критикуешь — предлагай, предлагаешь — делай, делаешь — отвечай. Готова отвечать?
И как велик соблазн ответить: “Нет, я пошутила, я не хочу в этом участвовать”. Но вспомнив сегодняшнюю ситуацию, язык не поворачивается. Я не могу позволить, чтобы мою маму — самую лучшую женщину на свете! Женщину, которая меня вырастила, — обманывали. Я искренне желала ей счастье, была готова смириться с любым ее решением, даже если оно казалось мне неудачным, но главное, чтобы она была довольна. Вот только уверенности в том, что ее довольство Сергеем будет продолжаться всю жизнь нет. Совсем нет.
— Долевое участие, — пытаюсь отшутиться, отвожу взгляд и зябко ежусь, накрывая плечи руками.
Артем не отводит от меня взгляда, затем вздыхает и снимает с себя кожанку, накидывает мне на плечи. Смотрю на него удивленно, совсем не ожидала такого джентльменского поступка от этого парня.
— Не могу же я допустить, чтобы мой деловой партнер заболел, — отшучивается он. — Ладно, пока что, пусть будет по-твоему. Когда приступаем?
Его слова не прибавляют энтузиазма. Меня не покидает чувство, что я поступаю неправильно, тороплюсь, делаю что-то ужасное. И потому охота зажмуриться – и спрыгнуть в пропасть этой безумной авантюры как можно скорее, чтобы не осталось времени на лишние раздумья.
