Наконец на сцену вышел ведущий и стал что-то говорить о деятельности фирмы, а я смотрела на брюнетку, которая, покачивая бедрами, подошла к Марку и, судя по языку тела, пригласила его вернуться за столик. Тот по-хозяйски обнял ее за талию и притянул к себе, точно куклу. Девицу явно устраивал такой расклад, она захихикала, но сопротивляться не стала.
Спустя минуту Загорский извинился перед мужчинами, шлепнул Ирину по заднице и направился к нашему столику. Меня словно обожгло, когда он в очередной раз поймал мой взгляд. Я поспешила отвернуться.
– За тобой поухаживать? – вдруг раздалось за ухом.
Меня словно током прошило. Этот гад наклонился ко мне сзади.
– Нет, спасиб… – я не успела договорить, как он подлил мне шампанского.
– Что-то ты, Воскресенский, так заслушался вступительной речью, что забыл про свою девушку, – усмехнулся он, хлопая его по плечу.
Вик показал ему жестом, чтобы не загораживал вид:
– Ты бы сел на свое место, дамский угодник.
Марк в шутку ударил его в грудь, обошел столик и сел на место. К несчастью, оно оказалось как раз напротив меня.
Я сидела, не в силах поднять взгляд. Кусок в горло не лез, а бокал взять было страшно – тот непременно задрожал бы в моих трясущихся руках.
– Полина, – сказал Загорский, наклоняясь к столу.
Он говорил тихо и спокойно, но тон его голоса действовал на меня, словно оглушительный рык.
Мне стало душно, в лицо бросился жар.
– Да? – спросила я, нехотя поднимая на него глаза.
– Может, расскажешь о себе что-нибудь? А то мы так мало про тебя знаем. – Его ухмылка вызывала во мне давящее ощущение безысходности.
– Например? – Я посмотрела на Вика в поисках защиты, но тот увлеченно слушал речь ведущего.
– Например, чем ты жила до встречи с Витей? – Мужчина понизил голос до вкрадчивого шепота. – Или с кем?
Я напряглась, чувствуя, как холодные мурашки пробираются по моей груди к горлу, но, к счастью, меня спас Воскресенский:
– Марк, идем на сцену, нас приглашают.
Он встал и кивнул другу. Присутствующие зааплодировали.
Загорский нехотя поднялся, и они вместе прошествовали к микрофону.
Я залпом осушила бокал и прижала его к горящей щеке. Вик что-то говорил про новые горизонты, про большую ответственность, перспективы, а я видела лишь чудовище, которое держало меня своим взглядом, точно тисками. Его глаза упирались в меня, будто холодное лезвие ножа в горло, и у меня не было сил даже пошевелиться.
Наконец ему дали слово.
Загорский взял микрофон, и, как по щелчку, на его лице зажглась улыбка. Он шутил, рассказывал истории из жизни и завуалированно бросал угрозы конкурентам. Настоящий недоделанный мафиози. Меня аж затошнило от его самовлюбленности и презрительного высокомерия.
Над залом громом раздались аплодисменты, и мужчины спустились вниз. Вик сел за столик и наклонился к моему уху:
– Самое сложное позади, теперь можно расслабиться. Ты чего не ешь?
– Я… я тебя ждала.
– Виктор Андреевич, давайте выпьем за ваш успех! – поднялся один из наших соседей по столику.
– Конечно, Роман Георгиевич, – согласился Воскресенский.
– Это большой шаг вперед для нашей компании!
– Да, конечно.
Зазвенели бокалы.
Я осторожно обернулась через плечо. Спустившегося со сцены Загорского атаковали какие-то девицы. Одна повисла на его руке, другая на плече. Ведущий продолжать говорить в микрофон, но никто его уже не слушал, повсюду звенели столовые приборы.
– Позвольте вас поздравить, Виктор Андреевич! – раздавалось со всех сторон.
