– Все нормально, бать? Прости, я совсем забыл привести твою комнату в надлежащий вид, – покаялся я. Он покачал головой:
– Ничего. Не так уж там все и плохо. Сын, эти бумаги…
– Потом. Поешь сначала, – прервал я отца. Он кивнул, принялся за якисобу. Процесс не занял много времени. Видимо, действительно проголодался. Доев, похвалил мою стряпню:
– Вкусно! Оказывается, ты отлично готовишь, Иоши.
– По большей части это заслуга Аоки Хэруки, – грустно улыбнулся я ему.
– А, внучка Аоки-сенсея? Как у вас с ней дела? – заинтересовался батя.
– Вот об этом нам нужно поговорить, отец. Прямо перед твоим приездом ко мне приходил сам Аоки Ринтаро. Он показал мне это, – достав из кармана газетную вырезку о разводе, положил перед отцом. Он посмотрел и скривился, я продолжил, – Он запретил мне приближаться к своей внучке.
Отец подавленно посмотрел на меня, тихо сказал:
– Прости, что тень моего позора пала на тебя, сын, – после этих слов он встал из-за стола и глубоко поклонился, – Я полностью провалился как отец. Даже не смог быть с тобой рядом во время болезни.
Болезнь? Откуда он знает? Наверно, ему звонил доктор?
В горле встал ком. Ну не мог такой человек регулярно издеваться над женой. Не похож на социопата. Чего сидишь, Иоши? Обними папку-то.
Подошел, мягко «выпрямил» отца, обнял.
– Я не виню тебя, бать. Просто ответь – все было именно так, как написано в тех бумагах?
Отпустил отца. С удивлением заметил в его глазах слезы. Сердце сдавило от жалости. Даже представить не могу, через что ему пришлось пройти. Газетная статья, осуждающие взгляды соседей, явно возникли проблемы на работе. А теперь он пашет как проклятый, чтобы выплачивать бывшей жене алименты. А еще он явно очень любит сына. Столько гандам-мерча (а ведь мерч всегда дороже обычной одежды), вот эта вот оставленная перед отъездом куча денег.
Снова сели напротив друг друга.
– У твоей матери были, скажем так, некоторые увлечения. Чувства между нами давно угасли, поэтому я закрывал на них глаза. Не хотел разрушать семью. Единственным моим условием было – не осквернять наш дом, – глухим голосом начал рассказывать батя. Воспользовавшись паузой, я спросил:
– Увлечения? Что ты имеешь ввиду?
Батя замялся:
– Не надо бы тебе знать о таких вещах.
В голове возникла строчка из судебных документов про «следы веревок». Это оно, да?
– Мазохистка?
Батя дернулся:
– Откуда ты?.. – потом вздохнул, – Дети в наше время так быстро взрослеют. В таком случае, я могу рассказать тебе все как есть. Да, ей нравилось испытывать боль. Это началось не сразу…
Он замолчал, уставившись в стол. Я не торопил. К нему подошел Сакамото-сан, мяукнул, боднул головой в ногу. Батя удивленно уставился на него (не заметил раньше, видимо), протянул руку. Кот поднырнул под нее, напрашиваясь «на погладить». Отец слабо улыбнулся, посмотрел на меня:
– Это тот самый кот, да? Странно, я думал он будет меньше.
– Это он. Зовут Сакамото-сан. Я хорошо его кормил, видимо, поэтому он так быстро вырос.
Отец сгреб котика с пола и посадил себе на колени. Сакамото-сан свернулся калачиком и начал мурлыкать.
Кототерапия явно помогла, дальше отец продолжил без пауз.
– Так вот, сначала наш брак был счастливым. У нас появился ты, потом Чико. Но лет пять назад Масами словно подменили. Она полюбила боль. Поначалу мне это даже нравилось, но со временем ее увлечения вышли из-под контроля. Она сказала мне, что если я не могу удовлетворить ее потребности, она воспользуется кем-то другим. Чувства между нами к этому моменту уже угасли, поэтому я попросил ее не заниматься этим в нашем доме. Она согласилась. Жизнь устаканилась. Было противно, но ради семьи я закрывал на ее похождения глаза. Но, как выяснилось, ей этого оказалось мало. Тогда в ее жизни уже появился этот
