— Ну, что «не»? Мне показалось? Это не то, что я подумала? Шел-шел, упал, очнулся в Машке? И так хрен его знает сколько раз? Так, что ли?
Смотрю на сестру, яростно выплевываю:
— Хороша сестричка! Я всем с тобой делилась, сидела с тобой, считай, растила…
— Ты? Меня? — У Маши вместо лица мерзкая гримаса злости. — Меня мама растила!
Ох, как быстро забывается все хорошее… Как я за ней присматривала, пока мама и папа работали, а брат тусил с друзьями, как вытирала ее слезы от разбитых коленок, хотя и сама тогда была еще ребенком. Как утешала во время первой безответной любви, помогала с уроками, защищала от брата, когда они ссорились. Вот вам и благодарность.
Маша будто спохватывается, опускает взгляд, бурчит себе под нос:
— Ой, подумаешь, пару раз посидела.
А потом с вызовом вздергивает подбородок и смотрит на меня с такой ненавистью во взгляде, что я даже теряюсь. Откуда в ней столько желчи? Что я такого ей сделала?
— Ты сама виновата! — ядовито цедит она. — Ты Игоря не заслуживаешь! А я…
— Заткнись! — ревет муж, поворачиваясь к Маше.
Та настолько не ожидает гневной отповеди, что бухается на диван, оторопело на него смотрит, молча хлопая ресницами.
Игорь снова пытается заговорить со мной:
— Кать, дай мне все объяснить!
— Тут нечего объяснять, — поднимаю ладонь я и качаю головой. — Мне все понятно и так. На этом, в принципе, можно окончить разговор. Оставить вас одних или позвать третью? Или третьего? Ты же хотел разнообразия.
— Кать, Маша — это… это… Неважно, в общем, — делает шаг ко мне Игорь, а я... давлюсь истерическим смехом.
— Неважно? Охренеть.
— Я тебя люблю, тебя! — взывает ко мне муж.
— Любишь? Любишь?! И у тебя хватает совести такое сейчас говорить? Как. Ты. Мог?! Скотина ты, Савицкий, и я тебя ненавижу! Любит он! Я видела, как вы с ней, — киваю на сестру, — ржали в машине над моей эсэмэской с признанием в любви! Своими глазами видела! Сволочи! Обоих ненавижу!
— Какой эсэмэской? Когда? — вытягивается лицо мужа. — Такого не было.
— Игорь, ты хоть сейчас не ври, а? Еще скажи, что вообще ничего не было! И этого, — указываю на телевизор, — видимо, тоже не было?
— Катя! — Муж тянет ко мне руки, но я отпрыгиваю на добрый метр назад и верещу: — Не смей меня трогать, кобель!
На скулах Игоря начинают ходить желваки, он медлит, но в итоге все-таки отступает, скрещивает руки на груди:
— Как ты собираешься жить без моих денег?
— Нормально я собираюсь жить! Нор-маль-но! Засунь себе свои деньги в жопу! И если вы думаете, что сможете продолжать сношаться за моей спиной, то нет. Или ты думал, что будешь переходящим знаменем? Какая разница, зять и зять, да? Разве что сестра сменилась. Нет, мои не дорогие, не выйдет.
Вижу, как Маша открывает рот, чтобы что-то сказать, и сразу ее затыкаю:
— Даже не думай что-то вякнуть, дрянь! Сестра, называется! Или хочешь, чтобы это видео прямо сейчас увидели родители? Так я покажу. Как думаешь, что они скажут?
— Катя! — гремит Игорь.
— Что Катя? Или ты не так все планировал? Думал втихую продолжать спать с нами обеими? Хрена с два ты угадал!
Я делаю шаг назад и прищуриваюсь.
— В общем, так, голубки. Можете не утруждаться и не выдумывать причины, как так получилось. Мне не интересно. Главное — результат. А сейчас мы вернемся обратно, и вы… — я повышаю голос, — будете сидеть за столом и притворяться до конца вечера, что все хорошо. Иначе этим прекрасным видео насладятся все гости.
