– Ну и что? – изумилась она. – У оборотней все по—другому и к тому же, ты теперь мой парень.
Мария хмыкнула и вытащила из шкафа наручники с розовым мехом. – Не забывай предохраняться, дочка, – и вышла из комнаты.
– Это для кого? – розовые наручники меня насторожили.
– Для меня, дурачок. Защищенный секс, на случай, если я потеряю голову и захочу обратиться.
– Ты меня чертовски успокоила, – пробормотал я, когда она схватила меня за руку и потащила в спальню.
В общем— то, генеральный был не таким уж и плохим вариантом, неожиданно подумал я, когда Оксана бросила меня на широкую кровать, рыча от возбуждения.
– Заткнись и делай свою работу, – она протянула мне наручники.
– Ну, окей, – вздохнул я, пристегивая ее руки к спинке кровати, на которой уже была не одна отметина. Ноги Оксаны неожиданно сильно обхватили мои бедра и прижали к себе. Ее маленький прямой нос с шумом втянул воздух.
– Я чувствую запах секса, – с подвыванием произнесла она и впилась в мою голую спину острыми ногтями, раздирая кожу до крови.
Я заорал от боли и с силой вошел в нее. Оксана громко взвыла в ответ и вцепилась зубами мне в плечо. Схватив ее за волосы, я попытался оторвать ее голову от себя.
– Черт, – я увидел кровь, капающую из моего плеча на белую подушку. – Ты меня обратила?
– Нет, – замотала головой Оксана. – Просто я люблю жесткий секс.
– Окей, как тебе такое, – я размахнулся и отвесил ей жесткую оплеуху. Тело Оксаны выгнулось дугой и послышался хруст костей. На ее коже стали проступать рыжие волосы. Подбородок вытянулся вперед, уши стали вытягиваться вверх и зарастать мехом, на руках и ногах лопнули ногти и на их место проступили черные когти.
– Я не Панин, дура, – я сполз с кровати, шипя от боли. – Уж лучше с генеральным, чем с такой тобой.
На кровати происходили обратные метаморфозы. Хруст костей прекратился, рыжие волосы исчезли и на меня смотрела разъяренная Оксана, закованная в наручники.
– Отпусти меня, – приказала она.
Я покачал головой и посмотрел на часы.
– До утра осталось два часа, потерпишь, а я пошел домой. Разбирайся со своим вампиром сама. Я не твой раб.
– У мальчика есть стержень, дочка, – в комнату бесшумно проникла Мария.
Я вздрогнул и посмотрел на вампиршу.
– Вы слишком громко кричали, – извиняюще произнесла она. – Пойдем, Сережа, я провожу тебя домой.
– Я есть хочу, мам, – жалобно проныла Оксана. – Чертов метаболизм.
Горан был в ярости. Его мозг только что пронзила горечь утраты двух братьев. Оксана снова ускользнула. Дочка оборотня, своенравная рыжая девчонка была отдушиной в его черствой душе, лишенной всяких эмоций. Он бродил по комнате, уставленной голыми манекенами, так похожими на него самого. Без души, без эмоций, без жизни. Только среди них он не чувствовал клаустрофобию. Повернувшись к одному из них, он нанес сильный удар манекену в голову. Стеклопластик разлетелся на куски, осыпая Горана острыми осколками. Он провел рукой по лицу и увидел на руке кровь. Договор на крови должен быть выполнен и не важно, хочет этого рыжая сучка или нет. Иначе Кир пожалеет об этом. Начнется война и весь мир потонет в крови, в которой будут купаться вампиры. Ускоряясь, он стал наносить удары по манекенам, отбрасывая ударами их к стенкам. Грохот подающихся тел слился с утробным воем, вырвавшимся из горла вампира. Вскоре, он оказался один, среди разбитых манекенов. Упав на колени, он протянул руки вверх.
