Использую хромакей. Сделаю зелёную дорожку, а Мор будет идти по ней и петь, превозмогая боль. Ноги вымазаны в саже. Рваное белое платье, обгоревший подол. Знакомый мастер по спецэффектам наложит тлеющие угли и языки пламени. Будет круто. Со второй частью нужно ещё подумать. Возможно, добавить секса. Песня о нём. Вот это самое предсмерное сияние во тьме – это секс. Девушка отдаёт всю себя на растерзание этому чувству. Понадобятся два актёра. Беззащитная жертва. Минимум одежды, и парень в костюме, доминирующий над ней. Чёрт, я аж взмок.
– Что делаешь? – Мор с интересом наблюдала за появляющимися на рваных салфетках каракулями, а лишь поднял указательный палец, чтобы она подождала ещё минуту.
Девушка в сюжете должна победить. Должна преодолеть это рабское чувство, а парень останется ни с чем. Да. Я так хочу. И не потому что, какого-то хрена я ревную эту несуразную заказчицу к какому-то сферическому чуваку. Может, и нет никого, а я всё придумал в своей голове. Черт его знает. Надо спросить. Стянул наушники.
– Ты кому-то конкретному эту песню посвятила? Или просто так?
– Это важно? – смутилась, руки под стол зачем-то спрятала. Ресницы вдруг скрыли от меня её бледно-зелёные глаза.
– Да. Важно. Я хочу понять, прежде чем мы начнём снимать.
– А…
Наивная. Верит мне. Готова рассказать и рассказывает о нём.
– Это глупо, наверно, Дэн. Но ты прав, это про одного парня. Я его любила лет с пятнадцати. Он в группе играл. Тогда, знаешь, это производило впечатление. Он был старше, и на меня особо внимания не обращал, а я всегда была рядом. Видела, как после концерта и пары выпитых банок пива она целует других девчонок. А как-то раз и мне перепало. До сих пор помню этот горьковатый алкогольный вкус на его губах, меня это опьянило даже сильнее, чем его. И я… Глупая. Он так долго избегал меня после, что мне пришлось сделать вид, что ничего не было. Это помогло, мы снова стали общаться.
– А потом он просто спал с тобой, когда ему этого хотелось?
Прервал её. Не хотел слушать дальше про ублюдка, который держал доступную безотказную игрушку про запас. Не хотел заставлять её саму в этом сознаваться. Тут нет ничего постыдного, так случается в жизни с пугающей частотой. Мне ли знать, я уже встречал таких девчонок, сидящих на коротком поводке… Многие искали утешение в бизнесе, потому что доказать самим себе хотели, что желанны. И у них удавалось, их хотят тысячи, но в сердце до сих пор нарывает старая заноза.
– Понятия не имею, почему говорю всё это тебе, – она закрыла лицо руками.
– Мне можно. Эй, мы с тобой сегодня успели несколько раз переспать, забыла? Я же был лучше твоего недопарня, правда?
Китти оторвала ладони от щёк и рассмеялась. Звонко. Искренне.
– Да, уж. Ты был неподражаем. Если одними лишь словами можно довести девушку до мокрых трусиков, что же ты делаешь, когда…
Замялась. Снова мило покраснела, а я так хотела услышать продолжение.
– Когда что?
– Когда не говоришь.
– Интересно? – я флиртовал с ней. Боже я флиртовал с Китти Морнинг, и это было такое приятное и забытое чувство. Как в школе, когда сердце самый первый раз застучало быстрее, а в паху сладко заныло.
– Прости, Дэнни, наверно ты меня уже не удивишь, я видела ролики с тобой и примерно представляю твой репертуар.
Я даже дар речи от её наглости потерял. На этом месте в комиксе должны были нарисовать взрыв с приписками «бум» и «бдыщ». Сначала эта девчонка меня шарахнула об асфальт, а потом подожгла фитиль, торчащий у меня из задницы. Это мудак её ничем удивить не сможет, кроме предложения перепихнуться по-быстрому, потому что не любит её, а только от самого себя прётся и во время секса тоже. Любуется тем, какой он охеренный мачо, и даже не видит, что девчонка, дрожащая под ним в душе слезами и кровью заливается. А может, видит, но ему насрать.
