–Куда мы идеи? Как я здесь оказалась? Пожалуйста, ответьте: где я вообще? –взмолилась Лиля.
Неужели она ничего не помнит? Совсем ничего? И трюм тоже? Волк невольно замедлил шаг. В ушах вдруг раздался ее голос, протяжный стон, тяжелое дыхание. Там, в трюме корабля он впервые прикоснулся к ее великолепному телу, когда должен был проверить: подходит она Ястребу или нет? На самом ли деле она именно та, которой ее считают? Проверка была жесткой, но выхода не было. И хорошо, что она не помнит. Беда в другом: он, Волк, не может забыть это тело в своих руках. А забыть нужно. Иначе никак!
– За горизонтом столько слез и горя, а ты – мое море, –отчетливо прозвучал в голове припев популярной песни.
Только вот пела его не звезда эстрады, а Лиля. Волк сжал зубы и еще быстрее пошел по коридору, буквально волоча девушку за собой.
–Пожалуйста, не молчите! Хотя бы одно слово: город, страна, что-нибудь, –она скулила, как щенок.
Волк молчал. Как такое может быть, что она забыла свой страх? Ведь люди всегда помнят о том, чего сильно боятся. Там, в трюме, она вибрировала от страха. И эта вибрация передавалась Волку, который держал ее в руках. И трансформировалась в дикое желание. Если бы не девственность, он бы взял ее прямо там. Хотя это было бы нарушением его же собственного принципа: на работе ничего личного.
Но как так получилось? Суеверия объясняли это ее двойственной природой. Но Волк не верил в сказки. Он был рационалистом. Его дед был начальником спецотдела КГБ, который занимался разработкой городских легенд, необходимых для управления толпой. Все эти рассказы о тайных опытах в московском метро, гигантских рыжих крысах, похожих на котов, людей с двумя лицами, одно из которых скрывалось на затылке, под волосами – всё это было тщательно продуманной легендой, необходимой для пропаганды. Люди не могут жить сказок. И если им их не дать, они придумают свои, опасные для власти.
Поэтому Волк знал, что большинство городских легенд и суеверий –это правильно проведенная идеологическая работа. Но с Лилией ситуация была другой. Ястреб не верил в сказки. Он не верил даже в бога, хотя как правоверный мусульманин регулярно ходил в мечеть. Но почему-то упорно верил в демонов. Может быть, потому что в них верил тайный кумир генерала Насера Саддам Хуссейн?
Дед Волка был причастен к тайнам семьи Саддама, к его детям, а главное: к их особенным матерям. Волк до сих пор так и не понял, как именно генерал Насер Арджуни узнал о его деде. Но точно знал одно: его, Волка, пригласили сюда работать, потому что он, как никто другой, умел искать, отслеживать и находить тех, кто прятал свою суть. Хотя один факт оставался неизменным: почти вечная девственность, от которой можно было избавиться только хирургическим путем. Главное: успеть похитить девушек до того, как хирурги искусственно лишали их девственности. После этого эффективность задуманного падала в несколько раз. Волк старался не думать о причинах и следствиях.
–Никакой мистики! – повторял он. –Нет ее здесь ни капли! Просто особый набор генетических признаков, то есть, наука. Плюс еще и суеверия.
Кстати, о признаках. Самым заметным из них были разноцветные глаза. Многие из этих женщин носили линзы. Это как раз тот случай, когда технический прогресс очень мешал работе. Во времена его деда линз не было, поэтому находить тех, кто прятался, было в разы легче.
