Моя ковгерл - страница 7

– О, боже… Какое?

– Лейкемия, – она протягивает мне следующую фотографию.

На ней было изображено два ребенка. Мальчик и девочка, которая явно была старше. Они радостно сидели верхом, совсем не подозревая, что могло их поджидать в жестоком будущем.

– Когда у него обнаружили болезнь? – Сглатывая ком, перевожу взгляд на бабушку, у которой по щеке скользнула одинокая слеза. – Он… он выжил?

Она качает головой, делая мучительный, глубокий вдох.

– Болезнь выявили, когда Томасу было семнадцать лет, перед днем его рождения. Эбигейл места себе не находила, впрочем как мы все. Вера, горящая внутри доброго сердца однажды погасла, а вместе с ней и радость на её лице, – с горестью рассказывала бабушка, – Твоей маме было почти столько же сколько тебе сейчас, но на два года младше.

В моей голове вертелось тысячи вопросов, но я не смогла задать ни один, поэтому просто сказала:

– Мама была совсем юной.

– Верно. В этом возрасте она познакомилась с твоим отцом. Ричард был для нее опорой в самые трудные времена. Прошел год, затем второй, болезнь прогрессировала, вера же угасала. Наш дом наполнился тяжелым бременем и тоской. Затем прошло три года. Наступает четвертый, а вместе с ним радостная новость. Эбигейл беременна.

Бабушка протянула брелок с фиолетовым единорогом. Я покрутила его в руках, пытаясь совладать с эмоциями. На потертой, грязной резине была гравировка с полным именем матери. Засовываю игрушку в карман, собираясь оставит его на память.

– Одна жизнь угасает, другая только рождается на свет, – прерывая блуждающие мысли, уверенно сказала Джорджия. Новый приступ кашля, но совсем отличающийся от предыдущего.

По подбородку бабушки текла кровь. Подскочив с места, подбегаю к бабушке, сдерживая поток слез. Тело бьет озноб с тревогой.

– Я в порядке, дитя, – поглаживая морщинистой рукой мою голову, пробормотала она.

– Эта история не так важна, как твое здоровье, бабушка, – пытаясь вразумить упрямую Джорджию, бормотала я.

– Она важна, Вайолет, ты должна услышать её. Потому что другого момента может не настать.

Теплое прикосновение к щеке, вызывает новый порыв слез. Я сглатываю, смотря в янтарные глаза, что согревали каждую клеточку в теле.

– Хорошо.

– С твоим рождением, жизнь Томаса окончательно потускнела. Он встретился лицом к лицу с Богом, ты же вернулась только от него. Твоя мама впала в депрессию, но не задумываясь возненавидела этот день. Возненавидела тебя.

– Но…

– Тихо, нахалка. Не перебивай, – дав мне оплеуху, возмутилась Джорджия. – Годы шли, мнение менялось. Ричарду удалось вразумить Эбигейл. Она долгое время выпрашивала у тебя прощение, но что может ответить ей трехлетний ребенок? Ничего.

Я налила бабушке сока в стакан, а затем протянула ей. Внимательно вникая в то, что сегодня услышала. Новый день, новая череда проблем с гнетущим мыслями в голове.

– Не понимаю, почему же тогда мама питала отвращение к отцу? – болезненные воспоминания ударили в голову, сглатываю ком продолжая, – Мама говорила он….

Отец бросил нас, когда мне было десять лет. Расплывчатое лицо вспыхнуло перед глазами. Ничего не сказав, бесследно пропал. Я с трудом его помню.

Воспоминания. Вайолет 11 лет.

Протерев опухшие глаза от слез, прижимаю к груди испачканного мишку. Друга, что не бросал в тяжелые дни. Почему папа не навестил меня в больнице? Почему не пришел, когда я так нуждалась в нем лежа на больничной койке с переломом ноги? Одинокая слеза скатилась по лицу, обжигая кожу.