– Есть на ночь фастфуд вредно, – беззлобно обрубает он, откусывая за раз четверть куска пиццы.
– Ок, – лёгким движением головы отбрасываю волосы за плечи. – А тебе значит можно?
В ответ лишь кивок, его рот занят едой, мой же наполнен голодной слюной, которую приходится чаще сглатывать, с осторожностью, дабы не удавиться.
Но вскоре оставив глупые затеи уговорить непробиваемого Макеева, я принимаюсь за заказанный мне салат, методично стараясь игнорировать запах исходящий от пиццы. Зажмурившись, призываю всю силу воли, которой во мне поубавилось в разы, как только хруст зажаренной корочки стал въедливо перебивать сочное похрустывание салатных листьев.
Макс старательно жуёт, причмокивая от удовольствия, пристально заглядывая мне в глаза. Я их больше не жмурю, стойко принимая участие в "гляделках", тем более что свою трапезу Макеев уже закончил.
Минуты плавятся в душном кафетерии и я наконец-то решаюсь прервать битву взглядов, все равно победителя не будет, как и проигравшего, впрочем.
– Ну давай, расскажи кто она?
– Сформулируй вопрос чётче, – отвечает Макс, доставая изо рта зубочистку.
– Я о девушке, которой ты всё это купил, вынудив меня примерять, – киваю в сторону пакета, того самого камня преткновения, недающего мне покоя. Залпом допивая свой кофе, чтобы хоть как-то перебить ореховым привкусом завистливую горечь, вновь вернувшуюся из-за того, что комплект белья куплен не мне.
– Она красивая, – задумавшись, выдаёт с мечтательной улыбкой, говоря при этом таким приторно-сладким тоном. Что я начинаю переживать, а не слипнется ли у нас с ним одно место после такой медовой патоки в голосе. – И бесячая. Прям, как ты.
– Нечего меня сравнивать со своими…, – не могу выдавить из себя ругательство, а ничего культурного не приходит на ум.
– С кем, Маргош? – ерзает на стуле, придвигаясь ближе. – Девушками, подругами, чиками? Тёлка…, – ненадолго замолкает. – Какая же ты всё-таки ханжа.
Здесь дико жарко, словно меня затолкали в парилку, так ещё и укутали в одеяло. Я ощущаю кожей капли пота, которые скатываются по спине вдоль позвоночника. А в горле пересыхает от тона Максима, с каким он перечисляет слова, наделяя их похабным смыслом. Кидаю беглый взгляд на стакан с колой и этого хватает, чтобы моё любопытство заметили.
– На, пей, если хочешь, – Максиму приходится почти под нос сунуть стакан с напитком, за малым не попав трубочкой мне в глаз.
– А может и хочу, – вырывая шуточно предложенный стакан, делаю жадный глоток, тут же пожалев. Слишком холодная газировка ударяет мельчайшими пузырьками, больно сковывая виски.
– Хочешь стать пышкой? Валяй, но с твоим скверным характером фигурка должна быть секси, – он издевательски проигрывает бровями, а те выразительно дополняют смешливую гримасу. – Не всем везёт родиться совершенным и неповторимым, как я.
Макс замолкает, приложив палец к смеющимся губам, с трудом сдерживая рвущийся поток сарказма.
В такие моменты я ненавижу его с той же бесконечной силой, с какой он любит меня "потролить".
– Твою ж мать, да ты мистер идеальность! Подташнивает от твоей безупречности, – для более наглядного эффекта чуть кривлю губы, изображая муторность при виде самопровозглашенного эталона красоты.
– Нет всё-таки книга об этикете тебе прямо позарез нужна. Выражаешься как портовый грузчик.
Скомкав салфетку, с остервенением запускаю ею в смеющееся лицо Макса, но этот виртуоз ловко уворачивается, давая бумажному снаряду возможность пролететь над плечом и свалиться куда-то за Макеевскую спину.
