Мисс Адамсон, высокая худощавая девушка с вытянутым безэмоциональным лицом, послушно кивнула: «Как скажете, мисс Бендикот».
– Имельда, это Глория Адамсон, – негромко пояснила мисс Бендикот, чуть наклонившись ко мне. – Она из первого набора и успела освоиться лучше прочих студенток, так что стала у нас кем-то вроде неофициальной старосты. Официальные старосты традиционно избираются среди юношей, но вы согласитесь со мной, если я скажу, что новым студенткам комфортнее знакомиться с академией в обществе других девушек.
– Истинно так, – подтвердила я, ничуть не покривив душой.
От мисс Бендикот не укрылась порывистость и искренность моего ответа, и она удовлетворённо улыбнулась. Похоже, я соответствовала её представлениям о достойной современной леди.
– Тогда, раз уж вам всё понятно, я вас оставлю. Слуга принесёт ваши вещи, а мисс Адамсон покажет комнату, в которой вы будете жить, и ответит на все ваши вопросы, – на этих словах она снова посмотрела на «неофициальную старосту».
– Безусловно, – не заставила она себя долго ждать.
– Замечательно, – мисс Бендикот кивнула и подняла взгляд с мисс Адамсон, обвела им всех собравшихся девушек. – Что ж, хорошего вам вечера.
– Доброго вечера, мэм, – те ответили практически в унисон.
– Доброго вечера, – запоздало повторила я, обернувшись.
Оказалось, что не успела: мисс Бендикот уже вышла за дверь. В тишине я услышала, как в замочной скважине повернулся ключ – а затем комната, будто замороженная присутствием взрослой наставницы, вдруг ожила.
– Так ты правда из столицы?
Я вздрогнула: так близко раздался голос. Одна из девушек подошла ко мне почти вплотную и, когда я повернулась, с интересом заглянула мне прямо в лицо. Со стороны, наверное, это смотрелось комично: она была невысокой и разве что не встала на цыпочки, чтобы получше меня разглядеть.
– Да, – откликнулась я, неожиданно почувствовав себя не в своей тарелке. До сих пор я никогда не оставалась в комнате с таким количеством любопытных девушек без взрослых или служанок.
– Здорово! – моя новая знакомая несказанно обрадовалась. – У нас тут большинство из Бирмингема и окрестностей, ничего дальше своего носа не видели. Расскажешь, как там в столице?
– Бекки, не напирай, – рядом с невысокой болтушкой выросла мисс Адамсон, Глория. В отсутствие мисс Бендикот она вела себя иначе, мягко мне улыбалась. – Прости, к Бекки нужно привыкнуть. Но ты её полюбишь.
– А мы полюбим тебя! – тут же вмешалась Бекки.
– Обязательно, – согласилась Глория, кажется, от греха подальше. – Ты как, готова со всеми познакомиться? Или хочешь побыть одна и прийти в себя?
Я открыла было рот, чтобы отказаться: уходить, не поприветствовав всех, было невежливо. Но Глория будто угадала мои мысли:
– Не волнуйся, мы поймём, если ты выберешь одиночество. Мы стремимся создать здесь как можно более комфортное пространство, а потому закрываем глаза на некоторые отступления от диктуемых обществом приличий. Здесь ты можешь быть самой собой – никто не узнает.
– Я… – надо же, у меня не нашлось, что ответить.
Идея, озвученная Глорией, была привлекательной до неправдоподобия. До сих пор маменька учила меня, что именно девушек-сверстниц следует опасаться – у них куда больше поводов пустить свои злые язычки в ход, чем у взрослых женщин или любых мужчин.
«Вы соперницы, – говорила маменька всякий раз, когда я осмеливалась называть кого-то подругой. – Вы боретесь за внимание и любовь общества, за сердца прекрасных юношей и состоятельных мужчин, за место на вершине. Вы не можете быть подругами».
