– Ты уверен?
– Уверен. Может, не сразу. Но через несколько столетий вы забудете, что мы дружили. Забудете наш язык. Перестанете нас понимать. И будете убивать. И не только для еды – это бы ещё полбеды, для развлечения станете.
Кор задохнулся от ужаса. Неужели они превратятся в лютое отребье бездушных убийц?
Сифин кивнул.
– Не скоро. Но обязательно. Не все, конечно. Но многие. А хуже всего то, что и те, кто убивать не будут, станут считать это обыденным, привычным. И наши расы станут врагами.
Если бы у Кора так не свело горло, он заплакал бы. Но он не смог. И говорить не мог. И понимал, что Сифин прав – та кривая, которая логически последовала из вычислений Тулла, неизбежное следствие заданных величин. Вот только что она обозначала, эта кривая, Кор не думал.
Они молча плыли, но не к тому месту, где Кор вошёл в море, а к их обычному месту игр – к дому Кора. Ему нужно было остаться одному и подумать. Он должен был найти выход. Если этот выход есть, его нужно найти. Сегодня или через сто лет – но выход будет найден.
Через день состоялось новое, расширенное совещание. Причём оно было открытым. Не то, чтобы прежние были закрытыми, просто они не транслировались на всю Гиперборею. Это транслировалось. И не обычным способом общения – мысленно. Был включен главный передатчик, который использовался только в самых чрезвычайных случаях и всё, что происходило в зале заседаний Дома старейшин, звучало на всю страну и услышали это все до единого гиперборейцы.
Открывая совещание, Тулл в подробности не вдавался, но повторил для всех то, что прежде обсуждалось в круге старейшин и учёных. Завершил сообщением о том, что раса животных считается у других народов опасной и враждебной и что там их убивают. В том числе и для съедания.
Кор встал и дополнил это сообщение рассказом Сифина. И передал его слова о том, что через некоторое время все они станут убивать животных. Или считать это привычным действием, вроде сбора зерна.
Гиперборейцы, которые до этого дня продолжали увлечённо заниматься своими привычными делами, словно окаменели. Всё это было таким потрясением, что никто уже не мог оставаться таким, каким был до этих слов. И больше никогда таким не будет.
– Поэтому, – продолжил Правитель, – мы вынуждены будем прямо сегодня изменить свою жизнь. Принято решение создать внешнюю и внутреннюю армии, создать отряды разведчиков, исследователей, строителей, разработчиков оружия и ещё многие другие. И, по сообщению Рена, вы все знаете, Иные, с которыми он дружит, выразили пожелание присоединиться к нам – как к той группе, которая отправится под землю, так и к нам, когда мы будем переселяться. Так что если те из Иных, с кем дружат другие бореи, захотят к нам присоединиться, будем рады их принять в свою семью.
Я также вынужден объявить общую нашу – учёных и старейшин —просьбу, чтобы все, кто желает послужить Отечеству в какой-то области, обращались сюда, в главный Дом старейшин или в свои Дома и сообщали, чем бы они хотели заниматься. Действовать в каком отряде или остаться здесь, в подземных выработках, с группой учёных. В каждом случае это будут только добровольцы. Очень, просто запредельно, высока вероятность, что они больше никогда не смогут подняться на поверхность земли. Наши расчёты показывают, что оледенение может продолжиться примерно десять-одиннадцать тысяч лет. Бореи столько не живут.
