Наверное, это от моего не слишком большого, но достаточного опыта обращения с ними, который я начал обретать еще с трехлетнего возраста. Тогда мы с родителями жили во Фрунзе (ныне-Бишкек) на проспекте Мира в двухэтажном кирпичном доме. У меня нет никакого сомнения в том, что я уже тогда был вполне самостоятельным. И вот, когда однажды в ясный зимний день я самостоятельно прохаживался (несомненно, с определенной целью: вообще, я никогда ничего не делал бесцельно) перед домом, меня окликнули с балкона второго этажа две сестры – Надя и Света, примерно 13—14 лет. Звали они меня Сашей. (Видимо, им было так удобнее, а я и тогда, как и сейчас, не кичился, как некоторые, относящиеся к разным национальностям, своим национальным происхождением.) В руках они держали по длинному ломтику хлеба со слоем смородинового варенья. Конечно, мое появление, как появление всякого галантного кавалера, не могло не отразиться на поведении дам: их планы сразу изменились. Первой обратилась Надя:
– Саша, ты меня любишь?
– Да, – ответил я, потому что сразу сообразил к чему идет дело (да и признаться, и тогда, как мне помнится, я ничего не имел против любви).
Раздался взрыв веселого хохота и через минуту-другую ее ломтик хлеба со смородиновым вареньем оказался в моих руках. Правда, мне пришлось на мгновение закрыть глаза, чтобы меня спокойно, без смущения, поцеловали (несмотря на юный возраст, я был щепетилен к проявлениям женских чувств).
Кушал я не спеша, смаковал: варенье приятно таяло во рту, ягодки смородины, мягко вдавливались в хлеб… (Вообще, тогда, в советское время, основная масса населения питались неплохо).
Света терпеливо ждала. Потом очередной повтор того же вопроса (о, женская наивность!), очередной мой положительный ответ, очередной взрыв хохота, о поцелуе я уж не говорю – и я, смакующий уже второй ломтик хлеба со смородиновым вареньем.
Конечно, человек с таким опытом не так-то легко сдается женщинам, но и если сдается, то сдается, не теряя своего достоинства. Словом, я стал присматриваться, как люди делают деньги, читать популярную литературу, в которой давались рецепты на сей счет.
Ехать куда-то мне не хотелось: я с детства не любил поездки. И сейчас куда-то поехать, сорваться с привычного места – для меня поначалу целая проблема, даже настроение перед отъездом портится, но потом все образуется и я прихожу в свое обычное состояние. Помню, как по этой причине, в детстве меня иногда оставляли сторожить дом (в то время мы жили в Кара-Су), когда семья на день —два уезжала отдыхать в Арсланбоб.
Впрочем, у родителей был небольшой выбор: старшего оставлять нельзя- беспокойный слишком- натворит что-нибудь, младший —мал еще, а вот средний как раз- и сам согласен, и спокоен. И я мужественно оставался дома.
Правда, перед тем как лечь, со столовым ножом в руке я обходил все комнаты, осматривал все углы, заглядывал под кровати и, ложась спать, клал его под подушку.
Таким образом, оставалась на мою долю мелкая купля—продажа, когда есть товар и посредничество в реализации какого-либо товара. Но какая коммерция без связей? По этой причине я стал захаживать в комок к Ганыжан-ака, которого знал по совхозу, где я работал до перестроечных времен. Надо сказать, что в лице Ганыжан-ака я нашел для себя неплохого учителя по части коммерции, но главное – у меня была точка, где я мог реализовать свой товар.
