Я чувствую ее боль так отчетливо, словно она моя собственная. Это так сказывается парность и это еще нет метки. Грудь сжимает от чувства потери, она сильно переживает, хоть и пытается казаться сильной. Мне так захотелось ее утешить, что ноги уже сами несут меня в дом. Я будто не я, себе не хозяин, я просто поддался чувствам, и вот я дергаю за ручку, и та подается. Глупая, даже не закрылась. Зато я с удовольствием исправлю эту оплошность.
-Р-рома… Ч-что ты здесь делаешь? – она передо мной такая уязвлённая, слабенькая, похожа на маленькую девочку. Красные глазки и опухшие губки, я уже заметил, что, когда она плачет – они по-особенному притягательные, такие красивые, никогда такого не замечал за девчонками. Так и как бы я это делал, если уходил еще до того, как прольются первые слезы.
Она быстро вытирает лицо полотенцем и выключает воду, пятится назад, подальше от меня, а я наступаю на свою желанную добычу, которую загнал в угол.
Она, не отрываясь и не моргая смотрит мне в глаза, молчит, обхватила себя руками за талию, и она сразу словно уменьшилась, дрожит как новорожденный олененок.
Также молча подхожу вплотную, ставлю руки по обе стороны от ее головы, смотрю на макушку, а она упирается носом в мою грудь и не смеет пошевелиться. Закрыв глаза, бесшумно втягивает мой запах, думает я ничего не замечу, но я все вижу и слышу, и также чувствую ее запах зарождающегося возбуждения, в то время, когда мой стояк готов прорвать плотную ткань штанов. Она хочет меня также как и я ее. Я привлекаю ее как самец самку. От этого становится радостно, что я не один буду мучаться среди нас.
Наклоняюсь к изящной тоненькой шее, которую я одним движением руки могу сломать. Рука непроизвольно поднимается вверх и сжимает ее горло, не сильно, но достаточно ощутимо, она крепко вцепляется обеими своими маленькими ручками в мое запястье, боясь за мои дальнейшие действия.
Дурочка. Я, даже если очень захочу, не смогу убить свою пару, предназначенную мне Луной.
Носом втягиваю ее опьяняющий аромат, а вперемешку с возбуждением напрочь сносит крышу. Сминаю ее сладкие пухлые губки в зверином поцелуе, сладчайший вкус ее кожи и слюны проникают в меня, словно мед стекает по горлу.
Она что-то пытается мне сказать, но у нее выходит только мычать мне в рот. Сопротивляется, ладонями упирается мне в грудь и оставляет ожог на моей коже сквозь толстую ткань. Это заставляет мою кровь кипеть и быстрее двигаться по венам.
Не так быстро Мальвина. Я только начал, хочу хотя бы один раз узнать какого это – целовать и прижимать к себе свою истинную, что я могу испытывать рядом с ней.
И хочу сказать – это и вдохновляет, и убивает одновременно. Так хочется быть еще ближе к ней, с ней, что от этого становится больно.
Усиливаю напор, сильнее вжимаю себя в нее, вжимаю в стенку, чтобы перестала дергаться и да, она постепенно сдается, отвечая на мой поцелуй, а ее ладошки уже сминают в кулачки ткань моей водолазки.
Волк почти поглощает меня, почти вырываясь наружу, он правит мной, хочет показать себя, хочет пометит свою пару, заявить на нее свои права. Моя рука ныряет под узкое платье, собирая его на талии и моим глазам открывается картина, после которой я уже себе не хозяин.
Тормоза отключены, мне все равно что мы не одни в доме, что я собирался даже не думать о ней. Запускаю пальцы одной руки ей в трусики, а там потом, губки припухли и требуют моих ласк. У нее закрыты глаза, а изо рта выходит полу стон полу хрип.
