– Да не плохо бы! – ответил девятилетний сын. – А еще лучше поэтом.
– Почему поэтом лучше?
– Как почему? Писателю долго нужно писать, чтобы прославиться. А поэт несколько строчек зарифмовал и уже можно стихи печатать. У нас сейчас, мам, в классе война идет!
– Какая война? – сразу испугалась Васина мама, – Вы там деретесь, что ли?
И она стала осматривать лицо сына на предмет синяков, но ничего не обнаружила и успокоилась.
– Ты, ма, не понимаешь! У нас поэтическая война, это война не в драку, а по стихам. Кто больше слов срифмует, тот и выиграл.
– Ну-ка, ну-ка! – очень заинтересовалась мать. Когда-то она и сама кропала любовные стишки, но свет так их и не увидел – сначала стеснялась показать людям, а совсем повзрослев и собравшись замуж, она без сожаления выбросила все в мусорную корзину. – И ты в этой оригинальной войне участвуешь? Даже результаты есть? Покажи маме, я помогу поправить!
– Нет! – твердо ответил Вася. – У нас твердое правило: делать все самим, никаких подсказок! Мы по-честному в войну играем, а не понарошку. Ты нам с папой делай ужин, а мне еще долго работать нужно, ответ противнику сочинить. В голове уже начало вертится, правда, неожиданное…
Мама вновь пошла на кухню, удивляясь, как быстро растут дети и какие у них появляются диковинные увлечения.
***
Поздним вечером, когда Васятка уже спал, Мама решила проверить его портфель. И нашла три листка бумаги действительно с неожиданными стихами:
Маленький Витя поднял проводок,
Тот, что лежал на дороге.
Фыркнул внизу электрический ток,
Остались от Вити лишь ноги!
В форточку мальчик Андрюша пробрался
И сиганул из окошка.
Мешочек костей от него бы остался,
Не упади он на кошку!
Вовочка, будто военный пилот,
Вдруг сиганул с подоконника.
И до сих пор никто не поймет,
Где же лицо у покойника!
Ужас сковал все мышцы Васиной мамы. Вот это война! «Как бы и мой куда-нибудь не «сиганул», – подумала она, тихо собирая портфель обратно.
Огромный пылающий шар на небе жег отдыхающим спины, животы, ноги и другие части тела. Дружников скосил глаза на загорающую справа молодую рыжую соседку и неожиданно для себя самого спросил:
– Вы сегодня вечером не заняты?
Рыжая вздрогнула, подняла голову и, посмотрев на Дружникова, как ближайшего к ней человека, уточнила:
– Вы у меня спрашиваете?
– Ну! – коротко, но доходчиво ответил Дружников. Он немного стеснялся, так как в родном городе остались жена и трое ребятишек.
– Не занята, а что? – вызывающе сказала Рыжая.
Здесь Дружников не к месту вспомнил еще дочку Машу от первой жены, с которой он расстался полтора десятка лет назад, и ответил:
– Может, в кино вечером сходим?
– На «Кавказскую пленницу»? Здесь – в этом поселке – больше ничего не идет, но должна признаться, что этот фильм меня задолбал! – затем Рыжая легла вновь на песок и вызывающе повернулась к Дружникову спиной.
Поскольку командировка складывалась с определенными трудностями в оформлении технической документации и на несколько дней Дружникову все равно приходилось задерживаться, а кроме отвернувшейся от него Рыжей с ее конопатой спиной других объектов для развлечения не было заметно, он, немного помолчав, повысил голос и спросил:
– А если не в кино, то какие имеются другие предложения?
Соседка что-то пробурчала в песок.
– Не расслышал! – переспросил Дружников.
Рыжая перевернулась к нему передом и, мечтательно глядя в даль, сказала:
