– Семья?
Он издает раздраженный звук.
– Полагаю, их можно назвать и так. Никого, с кем я был бы близок.
Я киваю. Несмотря на идеальный фасад, коим любят щеголять Винны, я знаю, каково это – быть потомком династии.
– У меня семейство тоже не сахар. Вероятно, не как у тебя, но все же… не сахар.
Холт не пожимает плечами и не смеется над моей неловкостью, когда я произношу эту фразу. Уверена, он знает, что я из состоятельной семьи и что мой отец был губернатором, так что при желании Холт мог бы рассмеяться мне в лицо. Мог бы потрепать меня по голове и отнестись весьма покровительственно к моей привилегированной жизни… но не сделал этого.
Вместо этого он смотрит с пониманием. Не с сочувствием, не с жалостью, а так, словно знает, о чем я говорю. В некотором смысле мы тут вроде как делимся секретами. У меня такого ни с кем не было. Даже с Гретхен.
Внимание Холта отвлекает потасовка в холле и громкие голоса. Я поворачиваю голову к двери, прислушиваясь, гадая, не принадлежит ли один из голосов Алексу. Раздумываю, не пора ли сваливать отсюда. Затем раздается глухой стук, словно кого-то толкнули в стену, а затем звук скребущих по полу ножек мебели.
– Оставайся здесь, – говорит Холт и уходит на разведку, оставляя меня в спальне одну.
По лестнице раздаются громкие шаги, и я пересекаю комнату. Когда выглядываю в коридор, там уже тихо и пусто. Голоса теперь доносятся снизу, гневные мужские выкрики, хотя я никак не разберу, о чем они.
Дверь в комнату Алекса открывается, и я быстро закрываю дверь Холта, снова прячась внутрь. Девушка, с которой он был, что-то говорит, и он смеется, затем они вместе спускаются по лестнице.
Я вынимаю телефон и вижу сообщение от Гретхен.
«Ты где?».
«Наверху», – набираю я трясущимися руками.
Понятия не имею, почему все еще нервничаю. Может, потому, что меня опять едва не поймали на подглядывании, только на этот раз Алекс?
Но я знаю, что дело не в этом. Все потому, что я, по сути, пряталась тут с Холтом.
От Гретхен приходит ответ.
«На улице драка. Я ухожу. Ты справишься или тебя надо подбросить?»
Алекс и его подружка на одну ночь ушли. Так почему я все еще прячусь в спальне Холта? Решившись, я набираю:
«Справлюсь».
«Как хочешь, – пишет Гретхен в ответ. – Дай знать, если передумаешь, я заеду за тобой».
Я посылаю ей эмодзи «палец вверх».
Холт пока так и не вернулся, так что я прячу телефон в карман и пересекаю комнату, направляясь к его маленькому деревянному письменному столу у окна. На нем лежит записная книжка, и я открываю ее, просматривая страницу и пытаясь понять, что это.
«Я пресытился глупыми играми,
А затем появилась вдруг ты —
С голубыми глазами, а волосы…
Прежним мне уж не быть никогда»
Куплеты песни? Стихи? Не уверена, но не хочу разнюхивать дальше. Звук приближающихся шагов заставляет меня отойти от стола и приватных мыслей, что прячутся в записях Холта.
Холт вваливается в комнату, тяжело дыша. Руки у него сжаты в кулаки, а обычно спокойное лицо искажено.
– Гребаное братство, – бормочет он под нос, когда я подхожу к нему.
– Что случилось?
Он не отвечает. С трудом сглатывает, глядя с яростью.
– У тебя кровь, – говорю я, с беспокойством оглядывая его.
Костяшки его пальцев ободраны, а в уголке нижней губы появилась капелька крови.
– Я в порядке, Иден. Тебе, наверное, стоит уйти. – Тон у Холта ровный, он избегает встречаться со мной взглядом.
– Я не оставлю тебя в таком состоянии.
