– Ничего такого, от чего бы ты захотела отказаться, – Платон как-то не по-хорошему усмехается.
Или мне кажется?
Черт! Что с моим зрением? То вижу все четко. То вдруг все начинает плыть перед глазами!
– Танец, – напоминает Платон, подхватывая меня под локоть. Шепчет прямо на ухо.
Хрипло. Вкрадчиво.
Мне не нравится! Ни то, как он держит меня, ни его голос!
– Не стоит, Платон, – качаю головой. – Мне, пожалуй, лучше пойти домой.
– Оксана.
Он шипит мне прямо в ухо.
– Ты хочешь снова меня продинамить? При всех? За что ты меня так ненавидишь? Ну, дай мне хотя бы шанс. Это же всего лишь танец!
– Хорошо , – наконец выдавливаю из себя.
Как-то странно звучит мой собственный голос.
А губы как будто становятся деревянными!
Но…
Я точно знаю. Если сейчас откажусь и уйду, Ревинский меня будет ненавидеть всю жизнь!
А мне этого точно не надо!
– Вот и умница.
Его губы растягиваются в какой-то резиновой улыбке. Взгляд становится хищным. Опасно вспыхивают глаза.
– Пойдем.
Я позволяю Платону увлечь себя за собой.
Вся, как ватная. Просто реагирую на его увлекающие меня движения…
Перед глазами все кружится, пока мы танцуем.
Звуки становятся слишком громкими. Вспышки света резко бьют по глазам.
Как в дурмане, бреду после танца в уборную. Даже удивляюсь, как я нормально еще держусь на ногах!
Приходится хорошенько плеснуть себе в лицо ледяной водой.
Про макияж уже даже и не думаю.
Черт!
Помогает слабо. Голова раскалывается.
Вовремя вспоминаю. Что у меня в сумочке есть лекарства.
На всякий случай глотаю целых два сорбекса. Он должен погасить, если в том напитке все-таки был алкоголь. А мне кажется, что был. Ну, слабо это как-то похоже на отравление!
Нужно вызвать такси и ехать домой.
Даже Риту дожидаться не стану.
Чувствую, что мне станет плохо, как только я вернусь в душный и шумный зал.
– Платон?
Стоит мне выйти, как я тут же впечатываюсь в его мощную грудь.
Крепкая рука хватает меня под локоть и утаскивает вглубь черного коридора.
– Платон, куда ты меня тащишь?
Пытаюсь вырваться, но это сделать очень трудно.
Он очень сильный. А я… Я просто еду каблуками по полу.
– Кажется, тебе стало не очень хорошо?
Он резко останавливается.
Притягивает меня к себе так, что я впечатываюсь в его грудь ребрами.
– Ничего, малышка. Сейчас. Сейчас мы это исправим. И тебе станет так хорошо, как никогда!
Он впивается губами в мой рот.
Просто пожирает, хоть я отчаянно верчу головой, чтобы отделаться от этого дикого поцелуя. Луплю руками по его плечам, но он только усмехается мне прямо в губы.
– Ты сейчас узнаешь, как много потеряла, отказав мне, – хрипит, а глаза его сверкают нездоровым блеском.
Он толкает какую-то дверь.
Смутно различаю небольшой столик и какой-то диван.
Кажется, Платон сошел с ума.
Осматриваюсь по сторонам, но понимаю. Что звать на помощь бесполезно.
Здесь никого нет. А из зала нас точно никто не услышит.
– Ну же. Детка. Ты же всегда такая решительная! Что с тобой сейчас?
Я замираю.
Жадно глотаю распахнутыми губами воздух.
А после…
После изо всех сил луплю ему между ног.
Слышу хриплые маты мне в спину.
Но успеваю воспользоваться моментом, которого Платон явно не ожидал!
Его скручивает, а я лечу вперед. По узкому коридору. Толкаю незаметную дверь…
Так я и пролетела неизвестно сколько времени. Пока не впечаталась в грудь моего спасителя!
Вот почему бежала, не разбирая дороги. Оказалась в незнакомом месте.
Да я даже не знаю. Сколько времени я бежала!
