– Если ты еще мне не веришь, то я помогу тебе осознать, какую змею ты пригрел на своей груди. Вот! – Ираида Витальевна протянула мне конверт с фотографиями.
Я как будто завороженный смотрел на белый с золотым логотипом прямоугольник и все не решался его не то что взять в руки, но и открыть. Знал наверняка, что мне не понравятся снимки.
Сдерживая дрожь в руках, открыл злосчастный конверт и стал медленно перебирать фото. Словно все это происходило не со мной, а в параллельной реальности. Не могла так, моя чистая девочка, поступить со мной!
– Не веришь даже фотографиям? – усмехнулась мать, сидя в кресле, закинув ногу на ногу. – Нужно было видео записать.
Она пристально смотрела мне в глаза и кривила подкаченные губы в презрительной усмешке. Как всегда она выглядела идеально. Волосы цвета горького шоколада уложены волосок к волоску в строгую прическу «под мальчика». Брючный костюм стального цвета, белая шифоновая блузка, белые туфли на высоком каблуке известного модельера с красной подошвой. Идеально ровная кожа с профессиональным макияжем. Слегка полноватые губы, подведенные и подкрашенные красной помадой. Как сталь ледяные глаза, смотрящие свысока даже на меня, своего сына.
Она легкой походкой подошла к креслу и, опустившись в него, закинула ногу на ногу.
– Я разберусь, – фыркнул я и отбросил снимки в сторону, словно они были заражены бубонной чумой. Смотрел, как фото рассыпались по нашей с Лилей кровати глянцевыми картинками вверх. Брезгливо передернул плечами и отвернулся.
– В чем? – вновь ухмыльнулась родительница, привлекая мое внимание и поправляя и так идеальную прическу. – В том, что я и так уже тебе преподнесла на блюдечке? Или в том, что твоя жена проститутка?
– Мама! – рыкнул я. – Перестань говорить такие вещи про мою жену! Не смей!
– Тогда ты, – родительница ткнула в мою сторону пальцем с идеальным маникюром под цвет помады, – останешься без штанов, и ко мне не приползай! Знай, я тебя никогда не прощу за то, что ты променял меня на какую-то шваль! Я отдала тебе все свои лучшие годы жизни! У меня даже в мыслях не было привести в дом кого-то чужого. И я старалась только для тебя! А сейчас ты не доверяешь матери? Ты веришь постороннему человеку, но не мне? – взвилась Ираида Витальевна.
– Мама, прекрати! Зачем сравнивать Лилю и себя? – выпалил я, повышая голос. – Вы для меня на одном уровне…
«Были», – подумал я.
– Не ори на мать! – зашипела она змеей. – Выбирай: жена-шлюха или я!
Родительница, поставив мне ультиматум, грациозно поднялась с кресла и, взяв двумя пальцами одну из фотографий с кровати, протянула ее мне.
– Надеюсь, она тебя тоже так удовлетворяла, – брезгливо припечатала она в мою грудь один из снимков и вышла из комнаты, цокая каблуками, со всего маха закрыв при этом дверь.
Я опустил взгляд на фото, и меня передернуло от отвращения, больше к себе, чем к Лиле. Ведь я ей доверял…
На меня со снимка, призывно стоя на коленях, смотрела она, моя жена. А вот стоявшего напротив нее мужика лица не было видно, только его член во рту моей, сука, девочки!
Разорвав снимок на мелкие части, я со всей дури шарахнул кулаком в стену и зашипел от боли. Нужно срочно принять решение! Я уже понимал, что не смогу смотреть на Лилю. Не после этих порноснимков. Она словно плюнула мне в душу. Ведь я считал ее самой светлой и самой честной на свете девушкой. За это ведь ее полюбил и женился. Запала она мне в сердце, а сейчас в нем оголенные пульсирующие нервы и дыра во всю грудь.
