«Ок»
Убираю смартфон обратно и спускаюсь в подземку. Я уже знаю, что буду делать дальше.
14. Глава 13. Жить дальше
ЛИЗА
Дима проявлял ко мне знаки внимания с первого курса. Не могу сказать, что он как-то сильно меня добивался, но всегда давал понять, что я ему нравлюсь и он не против чего-то большего, чем обеды в университетской столовой и тусовки в общей компании. Месяц назад мы с однокурсниками пошли в бар и зависли там до глубокой ночи. После нескольких аперолей я не стала возражать против руки Димы на моей талии. А после пары шотов текилы я сама поцеловала его у барной стойки. С тех пор мы вроде как встречаемся.
Мне 20 лет, и у меня еще не было отношений дольше полутора месяцев. Как правило, уже недели через три парни становятся настойчивее, и их руки без малейшего стеснения забираются мне под платье. А я в этот момент вся сжимаюсь от страха.
Умом я понимаю, что бояться мне нечего, и все люди делают это. Но… Меня будто что-то останавливает. Смотрю в лицо парня и понимаю: я не хочу его. Не хочу его губ, не хочу его рук, не хочу его тела. В конце концов, секс должен быть приятен, а мне вряд ли будет приятно.
Поэтому в такие моменты я всегда вру, что у меня прямо сейчас месячные, и вот когда они закончатся, тогда мы обязательно это сделаем. А после я перестаю отвечать на звонки и сообщения.
Но сегодня все будет по-другому. Сегодня я точно решила, что буду жить дальше. И обязательно построю нормальные отношения с парнем.
Черт возьми, я должна жить дальше.
Я захожу домой и тут же направляюсь в ванную. Кошка кидается мне под ноги, но сейчас мне не до нее.
— Жуля, уйди! — ругаюсь на пушистый комок, путающийся у меня в ногах.
В 18 лет я съехала от мамы с отчимом в квартиру, в которой мы жили с родительницей до того, как она вышла замуж и мы переехали к ее мужу. Они до сих пор немного обижаются на меня за это. Отчим периодически присылает мне фотографии своих кулинарных шедевров в виде жареной курицы с хрустящей корочкой и подписывает: «Пока ты ужинаешь йогуртом, у нас вот такая вкуснятина».
Про йогурт — это он меня подкалывает. В детстве Миша дразнил меня толстой, и я ему верила, поэтому в какой-то момент стала питаться только йогуртами. У меня был один стаканчик на завтрак, один на обед и один на ужин. Заморив себя голодом, я стала терять сознание прямо на улице. После этого мама и Артем начали силой запихивать в меня нормальную еду.
Облокачиваюсь рукой на белый кафель и зажмуриваю глаза.
Почему из всех парней мне нужен именно ОН?
К черту его.
Скидываю одежду на пол и залезаю в ванну. Тщательно трусь мочалкой и брею ноги. Хотя я брила их сегодня утром, но на всякий случай делаю это еще раз. Заматываюсь в полотенце и иду в свою комнату. Сначала смазываю тело увлажняющим лосьоном, затем беру тальк и аккуратно наношу пудру на руки, туловище, спину, ноги. Тальк пахнет чем-то пряным и цветочным. Кожа после него становится нежной и шелковистой.
Выдвигаю первый ящик комода и смотрю на ворох нижнего белья. Останавливаю выбор на белоснежном кружевном комплекте из лифчика и стрингов. Затем достаю из шкафа новый легкий сарафан цвета топленого молока чуть выше колен. Когда я завершаю макияж, Дима пишет, что стоит у подъезда.
Я никогда не говорю парням, что живу одна, потому что в этом случае они тут же начнут навязываться ко мне домой. Как-то так всегда получалось, что у меня не было молодого человека со своей жилплощадью. Они все жили или с родителями, или в студенческой общаге. Ну а сказать мужчине, что я живу одна в собственной квартире, — это значит добровольно впустить его на свои квадратные метры, а я к такому не готова.
