Но помимо искателей приключений подобные дома зачастую являлись пристанищем бездомных пьяниц. Скорее всего, разбитая бутылка, найденная возле тела, была как раз одного из гуляк. Убийства по пьяни часто случались, но не в этот раз. Слишком… «красиво» что ли было. Продумано. Пьяница бы просто придушил или зарезал, да и бросил труп там, где убил. У Эвелин вырвался смешок. Бросил бы труп, но никак не бутылку.
Итак, надо найти ещё и владельца разбитой бутылки. Очевидно, он был первым, кто обнаружил труп. Комиссар, скорее всего, повесил бы убийство девушки на этого бедолагу, чтобы успокоить общественность и не привлекать внимание столичных властей. С одной стороны, Эвелин была бы рада такому раскладу. Это усыпило бы бдительность настоящего убийцы, позволяя подобраться поближе. А с другой стороны, и пьянчужке неплохо – в тюрьме нормально кормили – отдохнул бы.
Женщина усмехнулась и вспомнила свою первую встречу с Хадвином, которая состоялась через металлические прутья, и душевный разговор со взаимным обменом угроз. Да уж… Было дело… Сейчас толстяку толком нечего предъявить ей. Но и сама Эвелин теперь старалась сильно не нарываться. Опыт всё-таки хорошая штука. Ну а последующие монетные договоренности и вовсе сделали её с комиссаром почти «друзьями».
Эвелин запомнила номер дома, с угла которого хорошо просматривалось нужное ей крыльцо, и двинулась дальше. Сейчас сидеть в засаде и ждать, пока появятся какие-нибудь любопытные детишечки, не было смысла. Белый день. Все приключения начинались с наступлением сумерек. Неоспоримый факт.
Воительница остановилась возле того места, где лежало тело, подозвала Лесли и указала рукой на землю.
– Ищи!
Собака наклонила голову и стала принюхиваться, медленно перемещаясь вдоль участка земли, где лежала убитая девушка.
– Ищи! – повторила Эвелин, отходя чуть в сторону, не желая мешать.
Лесли ещё немного покрутилась у последнего места упокоения жертвы, а потом потрусила в сторону дома и завернула за угол, там и остановилась. Эвелин поспешила следом. Собака замерла, указывая носом на землю, на которой ничего не было. Сейчас ничего не было. Эвелин догадалась, что Лесли взяла след преступника и тот, очевидно, что-то отсюда забрал.
– Молодец, – похвалила ей воительница, – ищи! Вперед!
Лесли снова вернулась к крыльцу и замерла над участком, где раньше лежала жертва. Убийца что-то забрал и принес сюда? Вряд ли это было тело. Может, цветок? В принципе, логично. Не будет же он нести тело, а с ним и цветы. Тем более что вложенная в руку роза не была смятой, выглядела так, словно её бережно срезали с куста. Значит, цветок тоже часть плана? У него есть особый смысл? Это что-то, что пытается передать в своем послании убийца?
– Давай, девочка! Ищи!
Лесли побежала дальше, периодически останавливаясь и принюхиваясь. Как подозревала Эвелин, в этих местах мог останавливаться, отдыхать и убийца.
Собака привела её к разрушенной части городской стены, за которой начинался лес. Проем был небольшим, но достаточным для того, чтобы пройти самому и протащить тело.
Эвелин в очередной раз удивилась бесхозяйственности главы города. Центральные районы и улицы Кравина в порядке, идеально вычищены и сделаны, а здесь дыра, прямо в стене, которой наверняка много лет и через которую может пролезть не только любитель мертвых дев, но и обнаглевший от вседозволенности монстр. Когда-нибудь так и случится. Целый город ходячей еды и любезно оставленная брешь для входа – как можно пройти мимо?
