Я достал нож, раскрыл переточенный, но очень хорошо сохранившийся клинок-щучку из рукояти с деревянными, в латунных больстерах накладками. Приятно щелкнул замок клинка, когда он встал на место.
– Эт че, Бак сто десятый? – Заинтересовался, разбирающийся в ножиках Фима. – Ты где его взял?
– Отжал у одного гопоря. Сомневаюсь, что он знал, с какой редкой вещицей делает людям гоп-стопы.
– Ну… И что? Заставишь меня ехать в аптеку, угрожая ножом?
Я хмыкнул и протянул Фиме ножик рукоятью вперед.
– Если согласишься, он твой.
Глаза Ефима заблестели. На его лице отразились ужасные муки борьбы с собой. Правда, длились они совсем недолго. Фима схватил ножик. Щелкнув замком, сложил клинок и тут же сунул Бак в карман.
– Мля, если кто увидит – будет позорище, – буркнул он недовольно.
– А ты сразу прыгай в Пассат, как только выйдешь из аптеки.
– Че, серьезно? – Радостно удивился он.
– Ага. Можешь прокатиться. Ключи в зале, на тумбочке. Только не попадись ментам.
На следующий день мы получили документы по предприятию в городском совете. Вышли на улицу мы уже учредителями индивидуального частного предприятия Оборона с уставным капиталом в двадцать тысяч рублей.
Как ни странно, погода сегодня шептала. Небо почти разъяснилось и редкие, черно-серые облака плыли над головой, будто бы обходя пригревающее солнце стороной.
В большом центральном парке, несмотря на утренний час, было довольно людно. Народ спешил по делам.
– Ну че, – поигрывая своим новым ножиком, начал Фима. – Теперь можно нас поздравить? Мы серьезные бизнесмены.
– Погоди радоваться, – хмуро заметил Женя, примеряясь, как он будет спускаться по ступенькам на костылях. – Геморрой только начинается.
– Первый шаг мы сделали, – как-то мечтательно проговорил Степаныч, глядя в небо, на бегущее там облако.
– На этой неделе едем смотреть помещение, – сказал я. – Я договорился. Прачечная, вроде нормальный вариант. Но нужны деньги. Думаю, того, что у нас есть, может не хватить. Нужна форма и люди. Средства связи. Может понадобиться ремонт на первое время.
– Инстанции? – Посмотрел на меня Степаныч.
– Эт я сам. Похожу там-сям, договорюсь как-нибудь. Прорвемся.
– Пожарники, говорят, вредные, что здец, – спускаясь по ступенькам, заметил Женя.
– Говорю ж. Прорвемся. Обратного пути у нас нету. Надо не мять сиськи, и как можно скорее начать работать.
– Без оружия? – Хмуро спросил Степаныч.
– Пока без оружия. Так. А дальше уж, со временем и оружие закупим.
– Слышь, Вить, без стволов как-то совсем уж не круто, – заметил Фима, шаря взглядом где-то вдали.
– Ниче, есть у меня одна идея. Нужны швабры и черная краска, – сказал я.
– Швабры? – Удивился Степаныч.
– Да. Потому, сейчас идем за швабрами. На рынок, – хитро подмигнул я Степанычу.
– Вы, мужики, идите, – вдруг сказал Фима, глядя куда-то вдаль. – Я догоню.
– Че такое, Ефим? – Спросил я серьезно.
– Да ниче-ниче, – беззаботно рассмеялся он. – Знакомого одного увидел.
***
Фима обернулся, проводил взглядом остальных, следовавших через парк, на рынок. Сам же он присел на лавочку, у совета города, сделал вид, что не смотрит назад, на девятку цвета “баклажан” высаживающую у края площади его – Серегу, того самого, после которого Фимину сеструху еле откачали от передоза. Фиме даже пришлось отправить ее к матери, в деревню, пока девушка не отойдет от случившегося. Ефим боялся, что Сергей вернется, и все снова завертится. Знал он, что Машка все еще любит этого козла. Она сама призналась в этом Фиме.
