– Не стоит утруждаться, я обо всем позаботился сам, – с достоинством ответил Колян, при этих словах вынул из грудного кармана игрушечный револьвер, приложил к виску и спустил курок. Раздался громкий хлопок пистона, и Колян очень натурально грохнулся на пол с высоты своего почти двухметрового роста. Наши овации заглушили рев училки. Ни о каком уроке уже не было и речи – нас не могли угомонить, и училка в конце концов просто распустила нас по домам.
Хотя Колян и получил двойку за доклад, но зато остался при своем мнении и сорвал урок литературы – еще и спор выиграл, а мы пошли мыть за него пол…
Есть наслажденье в бездорожных чащах
Индейские воины двинулись в поход. До пояса и ниже бедер они обнажены, грудь и руки их раскрашены, и при них лишь луки, колчаны и стрелы. Сомнений не оставалось: это дикие индейцы выступили на тропу войны. Не звякали удила, не звенели шпоры, не бряцали сабли. Слышались лишь глухие удары о землю неподкованных копыт, да порой ржание нетерпеливого коня, который тут же умолкал, сдерживаемый седоком. Они проходили неслышно-неслышно, как тени. Озаренные полной луной, они казались призраками…
Майн Рид. Белый вождь
Мне очень нравились книги об отважных и свободолюбивых индейцах, которые всегда предпочитали храбро погибнуть, но не смириться с несправедливостью и унижением. Эти фантазии об идеальных воинах-храбрецах переместились в мои игры. Больше я никогда не играл в войну, а стал изготавливать луки, стрелы, томагавки, ножи. Поначалу получалось не очень складно, но постепенно, прочитав про индейцев почти все, что было издано на русском языке, я прекрасно освоил теорию. Самой лучшей книгой была «Маленькие дикари» Сетона-Томпсона, в которой была подробная инструкция, как строить индейский шатер-типи, шить мокасины, делать луки и различать звериные следы. Оставалось только применить знания на практике, и постепенно мокасины становились удобнее, оперение на стрелах – ровнее, лук бил уже прицельно на 30 шагов. Неудивительно – ведь луки мы делали строго по рецепту: выбирали прямой ствол орешника, срезали его в зимнее время, когда не было сокотока в дереве, сушили в тени до лета, а летом аккуратно выстругивали лук. Лишь бабушка моя причитала, когда я приезжал к ней на летние каникулы:
– У всех внуки как внуки, а у нас! Нарядятся в перья и с топорами и криками друг друга гоняют! Дикари какие-то!
– Не переживай, бабушка! Это игра такая, мы ж на каникулах!
– Да вон лучше б футбол какой-нибудь!
Все свое свободное время мы с друзьями-«индейцами» проводили в лесу, благо наш дом стоял на самом краю леса. Мы оборудовали в лесу поляну, на которой жгли костер, играли, стреляли из лука и метали ножи и томагавки в цель. На вершине высокого клена была устроена смотровая площадка, к которой вела лестница вдоль ствола. Обычно мы сидели вокруг костра на удобных огромных бревнах, вели долгие беседы и знали, что нет ничего крепче и важнее нашей дружбы. Но на всякий случай мы все-таки решили поклясться кровью, разрезав себе пальцы по индейскому обычаю. Букин дольше всех ковырялся ножом в своем пальце – уж слишком жалко было себя.
– Ты что там так долго ножичком скребешь? Шкурку свою повредить боишься? Так давай я тебе помогу! – грозно предложил Колян, для которого никогда не было проблем пустить кровь себе или кому-то другому, он давно уже взрезал себе ладонь, расписался кровью везде, где было нужно, и умиротворенно сидел в стороне.
