Не ошиблась.
— Говорят, что тебя держали у Ирбиса, — наконец произнес незваный и нежданный гость.
Он бродил по комнате, рассматривал фотографии в рамках, корешки книг на полках, мелкие безделушки, которыми Дуня украсила квартиру. Многое досталось девушке от мамы, и каждая вещица имела свое значение и место в сердце Дуни.
— Не обижали? — допытывался отец.
— Послушайте, я устала, хочу отдохнуть, рано утром мне на работу, — нетерпеливо произнесла Дуня. — Можете говорить ближе к делу?
— Лады, — кивнул мужчина. — Не признаешь, значит, папку? А я, между прочим, мамку твою отговорил от аборта.
— Премного благодарна, — усмехнулась девушка. — Вы пришли, чтобы сказать именно это?
— Не только, дочка, — гость сел в кресло и взглянул на нее, — мне нужна твоя помощь. Мелкое одолжение, так сказать. Поможешь ты мне, помогу и я тебе.
— Мне от вас ничего не нужно! — прищурилась Дуня.
— Евдокия, ты бы сперва выслушала меня, а потом уже дерзила родному отцу, — пожилой мужчина насупился и потянулся рукой во внутренний карман пиджака.
Коротков извлек свернутую вдвое папку и положил ее на диван.
— Вот, можешь изучить. Пожалуй, даже придется к юристу заглянуть, — лениво протянул он. — Эту квартиру я купил для твоей матери. Скажи, ты ведь не оформила на себя жилплощадь после смерти матушки? Нет? Выходит, и жить тебе негде.
— Это моя квартира! — прищурилась Дуня.
— А по бумагам эта жилплощадь принадлежит мне, — резко произнес отец, поднялся из кресла, поправил пиджак и взглянул на Дуню: — А еще тот кредит, что ты брала год назад. Он ведь так и не погашен? В банке брала? А договор внимательно не прочитала, дочка.
— Бред какой-то! — опешила Дуня. — Я ничего не брала! Я… Это все ложь!
— Евдокия, ты не горячись, — примирительно проговорил вдруг нашедшийся папаша, разводя руками, — это ведь всего лишь деньги. Мелочь. Но я все оплачу. Если ты мне поможешь. И квартиру перепишу на тебя, не волнуйся.
— Идиотизм какой-то! —никак не могла успокоиться Дуня. Она лихорадочно листала документы, которые принес отец. И от сумм, прописанный в них, Дуне становилось плохо. Еще и квартира… Боги! Что вообще происходит?!
— Тебе ничего особенного не нужно делать, дочка, — продолжал говорить Коротков, его даже в мыслях Дуня не могла назвать отцом, что-то мешало. — Ты все уже сделала. Всего лишь пообщаться с Ирбисом. Ты ведь уже была… с ним?
— Убирайтесь! — повысила голос Дуня.
— Это моя квартира, дочка, — напомнил Коротков, а потом вдруг неожиданно вздохнул, словно осекся: — Послушай, Евдокия… Я не с того начал. Разучился нормально общаться с нормальными людьми. Дело ведь не в этой квартире и даже не в том «бабле», что ты задолжала банку. Дело в другом. Долбаный Ирбис все у меня отнял. Все! Я бы убил с-с-суку, да он какой-то неубиваемый. Обложил меня по всем фронтам. Долг выставил такой, что я не потяну. Помоги мне, дочка, а? Дело ведь не хитрое. А ты у меня красавица. Чуйкой чую, справишься. Потолкуй с ним полюбовно, хорошо? Тебе все равно денег негде взять, а долг не отдашь — без крыши над головой останешься.
— Мразь! — прошипела Дуня.
— Всего лишь твой отец, — мужчина вскинул бровь и вышел в коридор. — У тебя два дня, девочка. Либо достаешь деньги, либо идешь к Ирбису. Выбор за тобой, но учти, что мои ребятки будут рядом. Присмотрят за тобой и этой, как ее… Анной?
Отец открыл дверь, в подъезде уже маячила пара плечистых парней. В одном из них Дуня узнала того самого незнакомца, который бегал в парке. Выходит, это люди отца следили за ней?
