Все относились к Насте, как к тяжелобольной, и это её угнетало. Скрепя сердце, она старалась не замечать ни укоризненных взглядов свекрови, ни любопытства соседей. Она видела перед собой единственную цель: родить мужу долгожданного малыша в ответ на его любовь и заботу и тем самым доказать безграничную любовь к нему.
У Насти наступил критический срок – двадцать пять недель. Она легла в больницу на пару недель под наблюдение врачей. После четырнадцати дней ей предложили остаться ещё на месяц, чтобы не рисковать жизнью ребёнка. Настя отклонила предложение. Чувствовала себя она прекрасно и хотела домой – к мужу и сыну.
Домашняя обстановка, действующая на неё положительно в душевном отношении, отрицательно сказалась на физическом самочувствии. Не умея сидеть совсем без дела, Настя выполняла лёгкую домашнюю работу, которая здоровой женщине была бы только в радость. Организм её, однако, взбунтовался на такое беспардонное, по его разумению, отношение к чувствительному росту новой жизни и заявил об этом со всей решимостью. На десятые сутки пребывания дома у Насти начались знакомые боли, которые, как и раньше, привели к потере ребенка.
Никто не обвинял Настю впрямую – ни муж, ни свекровь, но за их молчанием чувствовалось осуждение.
– Милый, – утешала Настя притихшего Андреаса, видя, что ему ещё тяжелее, чем ей. – Мы опять возьмём ребёнка из детского дома. Я не виновата, что так получается. Прости меня, пожалуйста.
– Тебе не надо извиняться, – отвечал ей равнодушным тоном Андреас. – Ты ни в чём не виновата.
Он никак не мог понять, почему у них никак не получается с ребёнком, ведь он честно выполнял свою часть дела. Но у жены никак не выходило доносить то, что он в неё вложил, хотя она старалась. Третья неудача выбила его из обычной колеи. Ему нужно было время, чтобы понять, где он ошибся, в чем, и что же теперь делать дальше.
Старая Марта в открытую обвиняла Настю, что та не может подарить Андреасу ребёнка. От этого ему становилось ещё больнее и обиднее. Он хотел найти в сложившейся ситуации виноватого, хотя виновных в ней не было, о чём он смутно догадывался, но верить не хотел. Ему было бы легче, если бы врачи поставили ему диагноз бесплодие, но у него всё было в порядке. Все дело было в Насте, а обвинять её впрямую у него недоставало сил.
Однажды, придя домой, он застал дома только старую Марту. Настя с сыном были на прогулке.
– Сынок, не мучайся так, – начала мать вкрадчивым голосом. – Ты молодой мужчина, посмотри, сколько вокруг здоровых женщин, которые хотят быть с тобой вместе. Что ты вцепился в эту русскую, она даже не может родить тебе ребёнка. Оставь её, найди себе подходящую жену.
Слово за слово, Андреас повздорил с матерью. Даже в мыслях не держал он расстаться с Настей. Слова Марты его очень задели. В эту ночь он почти не спал, ворочаясь с боку на бок и обдумывая жизнь. Жене о разговоре он не сказал ни слова, потому что знал, как остро реагирует Настя на подобные обвинения свекрови.
Назавтра, как обычно, он встал в полшестого, умылся, оделся, съел приготовленный матерью завтрак. Она делала это для него всю жизнь и Насте незачем было специально вставать так рано. За завтраком он не проронил ни слова и даже обычного спасибо старая мать в этот раз от него не услышала. Выйдя и тихонько закрыв дверь, Андреас сел в машину и уехал. Марта долго стояла у окна, глядя вслед удаляющемуся автомобилю, пока тот совсем не исчез из вида.
