– Киган, там ветоши полный чулан. Лишний кляп сделать не проблема.
– Я бы предпочёл что-нибудь почище.
– Тогда подождём до дома. Я сделаю его из чистого полотенца.
– Если можно, с вензелем Маоро Нилфри, – продолжил подкалывать брюнет.
– Да-да, – улыбнулась девушка. – Подойду к нему и скажу: «Маоро, дай мне своё полотенце. Хочу сделать кляп для твоего лучшего друга».
Киган рассмеялся и отправился связывать очередного пленника.
Справившись с тремя оставшимися в живых бандитами, что лежали в доме, Киган связал и валявшихся снаружи патрульных.
– У нас ещё шестой есть, – напомнила Ардана.
– Помню, – буркнул Киган. – Итак, – он осмотрел пленённую шайку. – На их лошадей грузим по двое. Проводника закинем по дороге. Каждый цепляет к своему седлу по одной лошади с арестантами. Эрвидаль поедет со… – он задумался на мгновение. – Решай сама, – предложил неожиданно.
– Со мной, – без раздумий ответила Ардана. – Или считаешь, что я не справлюсь? – Она посмотрела на брюнета с вызовом.
– Ни в коем разе, – с улыбкой помотал головой тот.
В этот момент вернулся Гриндо.
Вместе с Киганом они погрузили пленников на лошадей и направились к месту стоянки.
Так брюнет учинил проводнику короткий, но жёсткий допрос.
Тот клялся собственной жизнью, что, когда они отправлялись на задание, их было пятеро. Зора оставалась в доме одна. Кучер, управлявший экипажем, был наёмным и присоединился к шайке в городе. Один из бандитов вышел из строя во время схватки. Сам же проводник после боя, за которым наблюдал из укрытия, поскакал выполнять поручение. По пути он свернул не туда и заблудился, поэтому прибыл к дому Нилфри позже Тегрума. То есть, по его убеждению, в лесной избушке, помимо Зоры, должно было находится всего трое мужчин. О чём он и поведал на допросе в подвале.
Выслушав откровения проводника, Киган отвязал его от дерева и разместил на одной из «вьючных» лошадей по соседству с бандитом, который укусил за руку Ардану.
***
Усадьба Маоро Нилфри
– Папа! – Эрвидаль кинулась на шею отцу.
– Девочка моя! – воскликнул Нилфри, прижимая дочь к себе и покрывая её голову поцелуями. – Как же я за тебя переживал! Ведь они не сделали тебе ничего… плохого?
– Не-а, – помотала она головой. – Обращались со мной, кстати, сносно. Семечек даже дали погрызть. Слушай, пап, эта Зора, сестра Алирии, так на неё… – Эрвидаль осеклась.
Нилфри выпустил дочь из объятий и полным боли взглядом посмотрел ей в глаза.
– Пап, как же ты теперь?.. – смахнув слезинку, девушка уткнулась лицом ему в плечо.
– Как я теперь?.. – печально протянул Маоро и заговорил вновь лишь спустя минуту: – Наверное, так же, как и раньше. Работа, работа и ещё раз работа. Зато теперь я точно знаю одно – твоя мать была, есть и будет единственной женщиной в моей жизни!
– Но Алирия же любит тебя! И ты её любишь!
Нилфри тяжело вздохнул и отошёл к окну.
На улице сыпал мягкий пушистый снег. Снежинки, неторопливо проплывая в свете фонарей, позволяли несколько секунд любоваться собой, а потом растворялись в непроглядной мгле.
– Может быть, я бы и закрыл глаза на её обман, – скорбным тоном проговорил он, не отрывая взгляда от окна, – если бы она сама мне всё рассказала, и если бы из-за неё ты не подверглась смертельной опасности.
– Но ведь я жива! – воскликнула Эрвидаль. – Со мной всё в порядке, пап!
– Это великое счастье, что ты жива! – Маоро повернулся к дочери. – Но, согласись, что всё могло обернуться
