— Ничего, — говорит он, и отпускает. — Не ожидал тебя здесь встретить.
— Да… — Придумываю на ходу отговорку. — Собирались в пиццерию с группой, а занесло на ночные гонки. Но как приличные люди, мы тут долго не задержимся, конечно же.
Он сжимает и кривит полные губы. Я замечаю, каких усилий ему стоит не рассмеяться. В моей памяти тут же возникают наши пикантные ситуации из прошлого, взгляд вопреки всему падает на выпуклость его джинс, и меня накрывает удушливая волна стыда. Я думаю, что будь передо мной все те мужчины, увидевшие меня в самых непристойных позах, то не так бы смутилась, как от пронзительного взгляда черных глаз.
— Простите. Мне пора.
Не выдержав зрительной пытки, я банально сбегаю. Вхожу в клуб, в разгоряченную толпу танцующей молодежи и замираю. В груди все колотится от страха и чего-то еще, пока необъяснимого никакими словами. Одна мысль о его объятиях сводит с ума и отдает болезненным спазмом там, где по-хозяйки гулял его язык, в самом сердце моей женственности.
Я жмурюсь, и будто наяву ощущаю его сильную руку на своей талии. Он такой высокий и сильный…
Нет, Валевская, приди в себя! Это же Граф, твой куратор! У него есть или была жена — не важно. Если она от него ушла, значит, есть какие-то проблемы. Готова ли ты сталкиваться с чужими проблемами?
Нет.
Сердце робко протестует, произнося “да”, но нельзя его слушать.
Я иду дальше, ближе к сцене, где поет какая-то малоизвестная группа и решаю попрыгать вместе со всеми под пару песен, однако прихожу в себя, когда позади уже пять, а время наверняка подходит к главному событию этого вечера. В унисон моим мыслям звучат барабаны, а после на сцене появляется мужчина с видом байкера и просит всю толпу выйти на улицу, где оборудована полоса старта и финиша.
Я выбираюсь среди последних и нахожу фургон Оли. Девушка в этот момент втирает масло в свою кожу и массирует почти досуха.
— Держи. — Вручает мне второй тюбик. — Это чтобы при свете фонарей ноги не смотрелись сплошным белым пятном.
— Там же пыль… — Выдаю вполне логичную мысль.
— До того, как эта пыль попадет на твои ноги, их увидит две тысячи человек и снимет четыре камеры с разных ракурсов.
— Камеры? — Эта новость действует на меня, как ушат холодной воды.
— Да. Местный развлекательный телеканал, два инвестора и еще организатор. Ты чего застыла? Мажь икры! Не переживай, все равно твое лицо где-то бы мелькнуло. Все со смартфонами.
Я сглатываю и настраиваюсь на исключительно положительный исход этого вечера. О способах умерщвления одного дуралея буду думать завтра, а пока под музыку популярного диджея, я втираю в кожу масло, крашу розовой помадой губы и иду вслед за Олей.
— Пока ты пропадала на танцполе, мы немного изменили порядок: будешь третьей. Заодно поймешь, как надо действовать.
К старту в два ряда подъезжают спортивные автомобили. Оля с минуту совершает дыхательные упражнения, пока толпа ревет, как умалишенная, приветствуя гонщиков. Длина пути двадцать километров, два из которых в черте города. Меня волнует вопрос, кто вообще разрешил проводить подобное мероприятие. Оля говорит, что у сына мэра города сегодня день рождения, а когда веселятся русские чиновники, весь мир курит травку от зависти.
Моторы ревут. Девушка легкой походкой от бедра с флагом в руках выходит на дорогу и встает посередине. Она настолько органично вписывается в местный антураж, что я испытываю зависть. Почему Вишневский позвал меня, если на такую роль выбирает только длинноногих красоток?
