Моя жизнь и приключения в годы американской революции - страница 4

После нескольких осторожных расспросов в Дедхэме, мы направили наши стопы в Уолпол, собираясь достичь его той ночью.

Около одиннадцати часов, чувствуя себя чрезмерно усталыми, мы решили переночевать на земле у каменной стены.

Печальный, растянулся я на земле со своим узелком в роли подушки и заметил своему спутнику: «Да, тяжело, Келли, но дальше может быть еще тяжелее», несколько предвидя те трудности и страдания, кои мне пришлось пережить в течение нескольких последующих лет. После зябкой и неуютной ночевки, возобновив путь до рассвета, мы пришли в Уолпол около десяти часов утра.

Прежде чем мы вошли в него, мы остановились в таверне и попросили тарелку хлеба и молока, стоивших вместе три пенса, но благодушный хозяин отказался от платы. Теперь мы постоянно встречались с людьми, которые, стремясь узнать новости из Бостона, часто спрашивали нас о том, откуда мы пришли, куда мы идем, &, отвечая на которые, мы держались к истине настолько близко, насколько нам позволял наш страх нашего разоблачения.

Будучи в Уолполе, мы остановились в таверне Манна, там собралось множество чем-то очень взволнованных людей. И, поскольку мы шли из Бостона, мы снова были атакованы массой вопросов, и тогда мы уже знали, как на них отвечать, чтобы не иметь каких-либо неприятностей. Хозяин же таверны заставил нас забеспокоиться, напрямую поинтересовавшись у нас, куда мы идем.

– В поисках счастья, – сказали мы.

– Не самое лучшее время вы выбрали, – сказал он. – Мой вам совет – возвращайтесь домой.

Во время этого разговора у входа в таверну остановился дилижанс – его пассажиры должны были здесь обедать. Они принесли известие о битве в Лексингтоне – красочный рассказ о том, что англичане утратили там двести человек, а американцы – лишь тридцать. Он был встречен с большим восторгом, и милиция отбыла с еще большим пылом и рвением. [4]

К этому времени, я и мой товарищ почувствовали крайнюю необходимость чего-нибудь съесть, но поскольку порадовать наши желудки роскошным обедом мы не могли себе позволить, нам пришлось удовлетвориться простым завтраком.

Нам, уставшим от пешей ходьбы, теперь было нужно договориться с кучером о поездке в Провиденс. Требуемая плата составляла один шиллинг и шесть пенсов с каждого из нас, и при условии, что один поедет с кучером, а другой – с багажом.

Место кучера дилижанса тех времен было не таким удобным, как теперь, а багаж покоился прямо на задней оси. Полки и подвески – это уже достижения нынешних дней. Ехать на багаже – удовольствие слабое, да и для того, чтобы удержаться на нем, надо очень постараться. Плату в один шиллинг и шесть пенсов с каждого за такие места мы сочли совершенно непомерной, но, немного поторговавшись, пришли к согласию – за двоих – два шиллинга и восемь пенсов. Мы покинули Уолпол около часа и прибыли в Провиденс на закате.

Любой, кто испытал чувства уныния и обездоленности, очутившись в полном одиночестве в незнакомом городе, легко сможет себе представить, какими мы были в то время. Многочисленные его граждане – по завершении своих ежедневных занятий – возвращались в свои дома, чтобы встретиться со своими семьями и друзьями и провести спокойную ночь. Но у нас, несчастных, не было ни дома, который бы приютил нас, ни друзей, которые бы нас приветствовали в нем.

Одинокие и покинутые, мы чувствовали себя как «чужаки в незнакомой стране». Мы бродили по улицам, не видя и не ожидая увидеть никого, кто мог бы оказать нам какую-либо помощь или посочувствовать нашему несчастью. Голодные, усталые и всего лишь с тридцатью медяками в карманах, мы полагали, что было бы неоправданным излишеством услаждать наши аппетиты деликатесами таверны, и потому мы, сидя на ступенях церкви, пытались утолить голод кое-какими припасами из наших узелков, которые мы весьма предусмотрительно уложили в них перед уходом из Роксбери. Покончив с нашим скудным ужином, мы, видя, что приближается ночь, сочли крайне необходимым за небольшую плату хоть где-нибудь переночевать.